Николай Коняев. Два лица Власова.

«Член Военного совета Зуев: На эту должность кандидатур у нас нет. Считаю необходимым доложить

вам о целесообразности назначения командующим армией генерал–лейтенанта Власова.

Власов: Временное исполнение должности командующего армией необходимо возложить на

начальника штаба армии полковника Виноградова.

Мерецков и Запорожец (Власову): Считаем предложение Зуева правильным. Как вы, товарищ

Власов, относитесь к этому предложению?

Власов: Думаю, судя по обстановке, что, видимо, придется подольше остаться в этой армии. А в

отношении назначения на постоянную должность, то, если на это будет ваше решение, я его,

конечно, выполню.

Мерецков: Хорошо, после нашего разговора последует приказ».

И все–таки, спихивая своего конкурента в гибнущую, окруженную армию, Кирилл Афанасьевич шел

на серьезное нарушение порядка. Обычно назначение нового командующего происходило в

присутствии представителя Ставки. Процедура, может, и бюрократическая, но необходимая. Ставка

должна была представлять, какую армию принимает новый командующий. Поэтому приказа о

назначении Власова командующим 2–й Ударной армией так и не последовало. Власов остался

заместителем командующего фронтом.

Что значило такое назначение для Власова, тоже понятно. Он оказался в армии, не способной

сражаться, а сам не мог ни вытребовать дополнительных резервов, как это обыкновенно делалось

при назначении (вспомните рассказ о назначении во 2–ю Ударную Н.К. Клыкова), ни просто

объяснить представителю Ставки, что он уже такой и принял армию.

Напомним, что согласно докладам К.А. Мерецкова 2–я Ударная армия сохраняла боеспособность,

снабжение ее шло нормально, и она готова была продолжать наступление на Любань…

Бывший сослуживец Власова по 4–му механизированному корпусу (этим корпусом Власов

командовал в начале войны), бригадный комиссар Зуев, столь неосмотрительно «порадевший»

Власову при нынешнем назначении, наверное, не понимал всего трагизма положения и для

окруженной армии, и для самого Власова, но Власов не понимать этого не мог. Невозможно было

отказаться от назначения, но и сделать что–либо для спасения армии Власов тоже не мог.

Однако и Власов не догадывался, насколько неблагоприятным окажется для него генеральский

пасьянс, раскладываемый в штабах… [78]

Глава третья

Увлекшись реализацией комбинации, связанной с устранением своего возможного преемника,

Мерецков просмотрел опасность, подкравшуюся совсем с другой стороны.

Пока Кирилл Афанасьевич выстилал телами недоучившихся лейтенантов топи болот, чтобы

пробиться к окруженной армии, генерал М.С. Хозин провел в Москве блистательную штабную

интригу. Доложив в Ставке, что Любаньская операция сорвалась из–за отсутствия единого

командования войсками, он предложил объединить Ленинградский и Волховский фронты, возложив

командование ими на него, Хозина.

21 апреля 1942 года вопрос этот был вынесен на совещание у И.В. Сталина. Совещание, на котором

присутствовали В.М. Молотов, Г.М. Маленков, Л.П. Берия, Б.М. Шапошников, А.М. Василевский,

П.И. Бодин, Г.К. Жуков, А.А. Новиков, Н.Г. Кузнецов, С.И. Буденный и сам М.С. Хозин, длилось

семь часов.

Несомненно, М.С. Хозин и сам понимал, насколько трудно командовать девятью армиями, тремя

отдельными корпусами и двумя группами войск, разделенными занятой противником территорией.

Но ведь не для этого задумывалось объединение.

Уже прибыл в Ленинград Л.А. Говоров, и М.С. Хозину, оказавшемуся почти в таком же, как и К.А.

Мерецков, положении, нужно было позаботиться о создании для себя достойной генеральской

должности.

Это и было осуществлено.

23 апреля, по решению Ставки, Волховский фронт преобразовали в Волховскую особую группу

Ленинградского фронта. Говоров остался в Ленинграде, а Хозин отправился командовать армиями

Кирилла Афанасьевича Мерецкова.

Мерецков узнал об этом, когда генерал М.С. Хозин с директивой Ставки в кармане и «в весьма

веселом настроении» появился в штабе фронта.

Штабную игру Кирилл Афанасьевич проиграл.

Контринтрига — Мерецков, пытаясь сохранить фронт, докладывал в Ставке о необходимости ввода в

район прорыва 6–го гвардейского стрелкового корпуса — успеха не имела. Кириллу Афанасьевичу

холодно объявили, что судьба 2–й Ударной армии не должна волновать его, поскольку он назначен

заместителем командующего Юго–Западным фронтом. Новое назначение для Мерецкова было

понижением в должности, и он тяжело переживал, еще не зная, что как раз это понижение и спасет

его будущую карьеру.

Ну, а для судьбы Андрея Андреевича Власова реорганизация фронтов обернулась катастрофой. [79]

Ранняя весна 1942 года надежнее, чем немецкие дивизии, заперла 2–ю Ударную в болотах, и к концу

апреля ее судьба определилась бесповоротно.

Обмороженные, изголодавшиеся, завшивевшие бойцы недели и месяцы — без смены! — проводили

в болотных топях, и только смерть могла избавить их от мучений.

Отрапортовав в Ставку, что коммуникации армии восстановлены, К.А. Мерецков обманул Москву.

Снабжение 2–й Ударной так и не наладилось, и уже с середины апреля хлеба там выдавалось менее

половины нормы, других же продуктов вообще не было.