Николай Негорев или благополучный россиянин.

Мы взошли на лестницу вслед за бежавшими ребятишками, которые очень бойко работали своими босыми ногами, улепетывая от нас. В совершенно пустой нетопленной зале, с обитой и натоптанной на полу штукатуркой, собралось довольно много ребятишек, и, снимая шубу, я как-то нечаянно натолкнулся на одну ученицу, тащившую на руках необыкновенно пузатого мальчишку. За отсутствием стульев, столов и вообще какой бы то ни было мебели, верхнее платье учеников было свалено на полу в кучу, и на эти же безобразные лохмотья мы должны были положить свои шубы.

Раздевшись, Лиза отомкнула дверь в следующую комнату, и мы пошли туда.

-- Без шуму! садитесь! -- крикнула Лиза, между тем как Аннинька отперла шкаф и начала выгружать из него разной величины картонки и коробочки.

В комнате было до пяти обыкновенных столов, вокруг которых па табуретах присели ученики и, в разных позах, с разинутыми ртами, "повесили уши на гвоздь внимания". Мы с Андреем сели на подоконник и приготовились смотреть и слушать.

-- Господи, что-то будет! -- шепнул мне Андрей.

Лиза раздала ученикам одного стола какие-то маленькие брошюрки и, видимо желая похвастаться, заставила лучшую ученицу читать. Это был анекдот под названием "Снисходительность Потемкина", написанный для большей понятливости, как все народные издания, безграмотным, коверканным языком. Девочка бойко прочла, как однажды Потемкин не мог дозваться своих спящих слуг и сам сходил, за чем ему было нужно, с такой осторожностью, что не разбудил ни одного лакея.

-- Даю тридцать копеек тому, кто понял этот анекдот! -- вызвал Андрей.

Лиза с укоризной взглянула на него.

-- Нет, в самом деле. Ты поняла? -- спросил Андрей у читавшей девочки.

-- Поняла,-- пртупившись, отвечала ученица.

-- Что же поняла?

-- Ночь,-- проговорила девочка.

-- Какая ночь? -- возмутилась Лиза.

-- Рассказ темен, как ночь,-- она ничего не поняла,-- пробормотал себе под нос Андрей.-- Ну, кто же понял?

-- Господин, я понял! -- выскочил ухарский мальчишка, вероятно, быстро сообразивший, что на тридцать копеек можно купить шестьдесят гнезд бабок, а имея шестьдесят гнезд, легко обыграть весь город.

-- Ну! -- понукнул его Андрей.

-- Лакеи не должны спать,-- сказал мальчишка,-- потому... потому -- господа...

-- Бьют их за это? -- подсказал Андрей.

-- Так точно,-- рассмеявшись, ответил мальчишка.

-- А ты понял? -- спросил Андрей другого мальчика, одетого в такой сюртук, один рукав которого мог бы с излишком прикрыть все его тело.

-- Понял. Они спали...

Ученик говорил очень робко. Очевидно было, что он чувствует к нам некоторое недоверие и опасается провраться.

-- Нельзя же требовать: они еще недавно научились читать,-- вступилась Лиза, сильно покраснев от досады.

-- Напрасно учились,-- сказал Андрей.

Лиза посылала на него кучу самых яростных возражений, и между ними возгорелся один из нескончаемых споров. Ученики, оставшись без дела, начали зевать и ковыряли в носу от скуки, а один мальчишка залез даже под стол и с большим искусством и ловкостью привязывал к табурету ногу своего товарища, который, ничего не замечая, беспечно водил, глазами по сторонам. Под шумок Аннинька тайком жала мою руку и шептала мне на ухо разные нежности.

-- Что же ты их не учишь? -- спросил я у нее.

-- Ну их! Они голодные, бедненькие,-- дожидаются билетов... Пойдем в зал,-- прошептала она.

Я хотел было идти, но в соседней комнате раздались несколько звонких женских голосов: явились новые учительницы, и очень кстати, так как педагогический спор Андрея и Лизы грозил перейти в личности по поводу Песталоцци, {Песталоцци Иотанн Генрих (1746--1827) -- выдающийся швейцарский педагог.} которого брат защищал всеми силами, а Лиза называла гарусным колпаком. Когда мы с Андреем помогли дамам раздеться и учительницы пошли в класс, Ольга остановила меня и что-то очень заинтересовалась моим здоровьем. Очевидно, она хотела поговорить со мной о чем-то.

-- Что же вы не идете преподавать? -- спросил я, чтобы сразу вызвать ее на объяснение.

-- Надоело,-- сказала она.-- Все это, кажется, пустяки. Обязанность очень мелка, не завлекает... Хотелось бы чего-нибудь покрупнее, а обучать ребятишек могут попы и дьячки... Не так же мы в самом деле тупы, что не можем сделать для общества ничего полезнее, кроме обучения грамоте двух-трех ребятишек...