Николай Негорев или благополучный россиянин.

Я уже давно думал, что хорошо бы прогуляться по незнакомому городу, и с удовольствием принял предложение Андрея. Мы пошли. В праздничный день на улицах было довольно людно, и между яркоцветными платьями женщин, которые двигались, точно боясь разлить что-нибудь, попадались офицеры, перед которыми брат останавливался и делал фронт. Сначала он краснел при выполнении этой экзерциции, но потом объявил мне, что впоследствии и ему будут отдавать такие же почести, а потому вытягиваться в счет будущих благ нисколько не стыдно. Я, однако ж, был об этом другого мнения и не без едкости указывал Андрею на встречных офицеров, понукая его становиться скорее во фронт. Андрей уже начинал сердиться, когда мы дошли до кабака, и я с ужасом увидел стоявших в преддверии этого храма Федора Митрича и Ивана Капитоныча. Они обнялись, чтобы общими усилиями отыскать центр тяжести, но было очень сомнительно, что они его скоро не потеряют совсем и не упадут в грязь со ступенек кабака. По строгой инструкции, данной мне инспектором, я обязан был кланяться не только учителям и всем кокардам, но даже гимназистам, которые были старше меня хоть одним классом, и я, поравнявшись с пьяной группой, снял фуражку.

-- Пподди-ко сюда! Эй ты, подди-ко сюда! -- пьяным голосом крикнул Иван Капитоныч.

Я боязливо подошел.

-- Есть у тебя деньги? -- не открывая зажмуренных глаз, спросил Иван Капитоныч.

-- Нет-с,-- ответил я, проклиная ту минуту, в которую я вышел из пансиона без денег.

-- Ну его к черту,-- зарычал Федор Митрич.-- Пошел!

-- Идди! Идди!-- подтвердил Иван Капитоныч.

-- Ну, учителя! -- расхохотался Андрей, когда мы отошли шагов двадцать от учителей, продолжавших пошатываться на кабацком приступке.-- Вот так учителя!

Я смутился до последней степени и не мог ничего ответить ему.

-- Надо поискать будочника, чтобы он их прибрал,-- смеялся Андрей.

-- Ваши учителя хороши! -- пробормотал я.

-- Уж в кабаки не ходят! Ай, ай, ай, ай!

-- Эти хоть вышли, а ваши учителя там, в кабаке, пьяные лежат,-- злобно покусился сострить я, но ничего не вышло.

Увидев, что я сержусь, попав в затруднительное положение, и выпутываюсь из него с такой неловкостью, Андрей пришел в восторг и долго не мог успокоиться от смеха. Наконец, когда мы вошли в городской сад и брат остановился перед торговкой с яблоками, хохот его несколько унялся. Закупив яблоков, мы направились к валу, но на одной аллее совершенно неожиданно наткнулись на Володю и Альбина Игнатьевича, который шел, помахивая тросточкой, с такой сосредоточенной задумчивостью, как будто обдумывал убийство восьми человек с целью грабежа или подыскивал рифму на слово "окунь". Сзади их выплывала авантажная Катерина Григорьевна, томно навалившись своими телесами на руку какого-то гвардейского офицера. За ее спиной вдали виднелся блестящий крест на красной ленте, шагавший вершочными шажками вслед за своей полновесной половиной. Старик надел какую-то серую высокую шляпу, которая составляла ровно треть его роста и придавала ему очень смешной вид.

Встреча была весьма неприятная. Я невольно поклонился Володе; он холодно ответил мне, едва прикоснувшись к козырьку своей фуражки.

-- Уйдем от них, черт их возьми,-- шепнул мне Андрей, толкая меня в бок.

Но уйти не было никакой возможности: я раскланивался уже с Катериной Григорьевной и стариком Шрамом.

-- Здравствуйте, дети!-- томно проговорила Катерина Григорьевна, не останавливая своего церемониального плавания бок о бок с элегантным гвардейцем, который, защемив в глазу стеклышко, улыбался самым загадочным образом.-- Идите к Володе,-- совсем, по-видимому, истомившись, прогнусела Катерина Григорьевна, точно она стояла перед любимым тираном и в истоме страсти приглашала его поразить себя кинжалом в грудь.

Делать было нечего; мы с Андреем пошли к Володе. Альбин Игнатьевич каким-то странным движением руки выдвинул меня вперед и пошел рядом с Андреем.

-- Вы и убежали сегодня,-- заговорил Альбин Игнатьевич, помахивая своей тросточкой.

-- Я ушел,-- сказал брат.

-- Нет, вы убежали, как непослушный. Это стыдно,-- настойчиво сказал Альбин Игнатьевич и замолк, дожидаясь от брата ответа.

-- Вы ушибете носом тросточку... нос тросточкой,-- засмеялся Андрей.

-- Очень глупо,-- заметил Альбин Игнатьевич.-- Где вы воспитывались?

-- А вы где? Вон ваш гувернер хочет с вами поздороваться,-- весело сказал Андрей, указывая на свинью, которая чесалась рылом о решетку сада.

-- Тупо,-- объявил Альбин Игнатьевич, разыгрывая презрительное равнодушие.

-- Вас, я думаю, иногда повертывает в сторону, если ветер дует сбоку и задевает за нос,-- хохотал Андрей.-- Знаете, вы на кого теперь походите?

-- И не желаю знать.

-- На ту птицу, которая носом долбит деревья. Вам тоже можно долбить дерево носом...

-- Плоско,-- решил Альбин Игнатьевич.

-- В особенности после обеда, когда нос у вас бывает красный, как огонь.

-- Тупо и пошло.