Николай Негорев или благополучный россиянин.

-- И переводчица и гувернантка. Покупает книги, занимается ботаникой и перебивается с хлеба на квас. Я думаю, никогда и не обедает: так, чаек с булочкой, да и будет. Однако пойдемте; кажется, уж у нас профессор.

Действительно, когда мы пришли, профессор уже входил на кафедру. Это был молодой человек высокого роста, очень красивой наружности, изысканно одетый. Безукоризненная рубашка с плойкой, украшенная тонким, как червячок, черным галстучком, была застегнута золотыми пуговками. На открытом жилете красовалась новомодная часовая цепь с широкими кольцами, сапоги блестели, как зеркало, и весь он блестел особенной, щеголеватой элегантностью. Взойдя на кафедру, он навалился на нее и небрежно, слегка свесил к нам голову. Звучный гортанный голос отдавался по всей аудитории той тресковатостью, какая слышна, когда щепают лучину.

В моих ушах до сих пор слышится его речь, пересыпанная всякими цитатами из регламентов, указов, манифестов и летописей. Он читал веселые лекции, и его аудитория всегда была полна слушателями -- "бить батоги нещадно",-- отчеканивал он -- и мы хохотали. "Мучился Шишков на колу и пел псалмы. Курбский прибавляет, обращаясь к царю: тебя было, пса, на этакой вострой престол посадить альта припевать. Надо думать, Шишков пел басом",-- серьезно говорил он -- и мы хохотали. Лекция прошла очень весело. Когда я начал соображать, в чем она состояла, в голове моей почему-то вылез образ Якова Степановича, рассказывающего забавный анекдот о Баркове {Барков Иван Семенович или Степанович (ок. 1731--1768) -- поэт и переводчик, был известен своими скабрезными стихотворениями.}. В лекции не было никакой связи, хотя профессор заявил вначале, что намерен разделить историю русского законодательства на периоды, но о периодах он не сказал ни слова. Цитируя для смеха Котошихина {Котошихин Григорий Карпович (ок. 1630--1667) -- подьячий Посольского приказа, автор сочинения "О России в царствование Алексея Михайловича".}, как Иван Грозный своего сына "осном своим в гроб претвори", он переходил к петровской дубине, ни с того ни с сего рассказывал анекдот о князе-папе, припоминал, по поводу пьянства последнего, изречение Владимира Красного Солнышка: "Руси есть веселие пити", и обращался к временам начала Руси. "Мины под фортецию правды подводит",-- припомнились мне слова студента о Фиалковском, и мне эта фраза, взятая тоже из указа Петра Первого, показалась очень меткой.

-- Отличный профессор! -- с восторгом сказал Малинин. Мы шли в это время по коридору.

-- Яков Степаныч,-- раздражительно поправил я.-- Скоро будет рассказывать анекдоты о Баркове.

-- Ну, уж ты!.-- выразил свое неудовольствие Maлинин.

-- Вот невинная душа,-- похвалил его Новицкий.-- Помнишь что-нибудь из лекции? Шишков басом пел? а?

-- Не только это, а все! -- с твердостью отвечал Малинин.

-- И фендриков помнишь? Умник.

-- Ну, что, как у вас? -- весело подошел к нам Андрей.-- У нас химию Штокгауер отлично читает.

-- Два фокуса показал,-- добавил чей-то неуклюжий голос сзади Андрея.

Оказалось, что голос этот принадлежал семинаристу -- оппоненту Андрея. Он был небольшой сухощавый человек с арбузной головой, перерезанной почти пополам широчайшим ртом, который он, по-видимому, очень заботился держать закрытым, потому что, разинув свою пасть, чтобы сказать фразу, он тотчас же стукал челюстью и наглухо сжимал губы, которые были так тонки, что от закрытого рта оставался на арбузной голове только небольшой красноватый шрам.

-- Послушайте, что вы ко мне привязались? -- шутя сказал ему Андрей.

Рот семинариста был плотно закрыт, и он не отвечал ничего.

-- У вас были дамы? -- спросил Малинин у Андрея,

-- Одна, зато целых два генерала и один юнкер.

-- Шалопаи! -- проговорил семинарист, спеша закрыть свой рот.

-- Почему же?

-- Я не скажу: не хочу спорить.

-- Никогда не спорь; скорее будешь титулярным советником,-- посоветовал Новицкий.

-- У нас больше ничего нет, я пойду домой,-- сказал Андрей.-- Monsieur Крестоцветов, пойдемте ко мне завтракать,-- обратился он к семинаристу.

-- И я пойду с вами: что-то есть хочется,-- лениво потягиваясь, проговорил Новицкий.

-- А третья лекция? -- остановил я его.

-- Ну ее! эту дребедень можно и дома узнать... Сегодня, для первого дня, вероятно, поверки шинелей не будет...