Николай Пржевальский – первый европеец в глубинах Северного Тибета

Жителей во всей Урге на тот момент считалось до 30 тысяч. Население китайского города, выстроенного из глиняных фанз, состояло исключительно из китайцев-чиновников и торговцев. Население монгольской части Урги состояло главным образом из лам, то есть из лиц, принадлежащих к духовному сословию; число их там простирается до 10 тысяч. В Урге находилась большая школа с подразделениями на факультеты: богословский, медицинский и астрологический.

Для монголов Урга по своему религиозному значению являлась вторым городом после Лхасы в Тибете[167]. По ламаистскому учению, эти святые, составляя земное воплощение божества, никогда не умирают, но только обновляются смертью. Душа их по смерти тела, в котором она имела местопребывание, переходит в новорождённого мальчика и через это является людям в более свежем и юном образе.

Во время пребывания Пржевальского в Урге, обстановка в городе накалилась. Жители опасались нападения дунганских мятежников, незадолго перед тем разграбивших г. Улясутай[168]. Сюда прибыль двухтысячный отряд китайских войск и около тысячи вооружённых монголов, но настроение всего этого воинства было очень шаткое, и они представляли настолько ненадёжную гарантию, что русское правительство, для охраны своего консульства и торговых интересов России, прислало и собственный небольшой отряд казаков в 600 человек, который и оставался здесь на протяжении двух лет, и, вероятно только благодаря этой охране, дунганы не дерзнули напасть на Ургу, куда их привлекали значительные сокровища, собранные в кумирнях.

28 ноября путешественники покинули Ургу, попрощавшись с Шишмарёвым, получив от него последние наставления, и двинулись дальше, в Монгольскую степь Гоби. Река Тола была последней текучей водой, а за священной горой Хан-ула они распрощались с последним лесом. Далее до самого Китая не было ни одного деревца, ни одного ручейка. Открылась безграничная степь, то слегка волнистая, то прорезанная грядами скалистых холмов, где паслись стада животных, и сохранялась возможность проехать на таратайке. Такая полоса тянулась от Урги к юго-западу по Калганской дороге вёрст на двести, незаметно переходя в настоящую пустыню[169].

Дневные переходы проходили в 40–50 вёрст и Пржевальский, вылезая из неудобного ящика, отправлялся пешком впереди каравана, стреляя попадавшихся по дороге зверей и птиц. Миновав самую бесплодную часть Гоби, пустыню Халху, путешественники вступили в область Цахаров – более плодородную полосу.

Великая китайская стена у входа в Калган на английской гравюре 1878 года

Цахары считаются пограничной стражей Китая, состоят на государственной службе и имеют некоторое военное устройство, разделяясь на 8 «знамён». Характеризуя этот народ, Пржевальский отмечал. «Находясь в постоянном соприкосновении с китайцами, цахары утратили не только характер, но даже и тип чистокровных монголов. Из прежних своих черт они оставили себе только монгольскую лень, но от китайцев приняли, кажется, только одни дурные стороны цивилизации, и являются выходками, в которых нет ни монгольского простодушия, ни китайского трудолюбия».

И вот впереди, показались очертания горного хребта, по главному гребню которого тянулась Великая Китайская Стена. Когда они в конце декабря подошли к г. Калган (ныне – Чжанцзякоу), то встретили там, не смотря на конец декабря, совершенно весеннюю погоду. Данный город являлся одним из главнейших проходов через Великую стену, имел до 70.000 жителей и представлял важный пункт чайной торговли. Ежегодно здесь провозилось до 200,000 ящиков, около 3 пудов весом каждый, этого ценного китайского продукта.

Великая Китайская стена

Прибытие в Пекин Финансовые трудности

Прибыв в Калган, наши путешественники увидали здесь одно из чудес света, знаменитую китайскую стену, которая протянулась на громадное расстояние около пяти тысяч вёрст и с одной стороны уходила в глубь Манчжурии, а с другой – тянулась поперёк почти всей Монголии через верхнее течение Желтой реки и, как говорить, доходить до крепости Цзя-юй-гуан в провинции Гань-су.