Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Ради дальнейшего повествования здесь уместно заметить, что насколько его любили женщины, подчинённые ему солдаты и младшие офицеры, ровно настолько же его не любили равные ему по должности и вышестоящие офицеры. Карьерный рост Сергея, абсолютно не интересовал. В его роду было несколько лихих казаков. Был один довольно высокого ранга военный, погибший в озере Байкал вместе со слетевшим с рельсов поездом. Но он о них мало что знал, а потому и тянуться ему было не за кем. Время его службы было хоть и удачно с точки зрения карьерного роста, так как всюду шли локальные конфликты, но само участие в них выглядело как бесчестие. Интриговать он не хотел, так как был наблюдателен и видел, что сила рождает такую же противодействующую силу. В интригу можно было «войти», но из неё невозможно было выйти.

С уходом Наташки Сергей ощутил какую-то внутреннюю пустоту, и в голове окончательно утвердился вопрос: «А что я здесь делаю?». Явно проявилось желание на чём-то сосредоточиться. Он вдруг обнаружил, что сосредоточиться он способен только на делах службы. Он не знал, радоваться ему этому открытию или впасть в тоску, так как выходило, что остальные грани жизни для него закрыты.

– Сосредоточиться. Сосредоточиться, – повторял он про себя.

Сосредоточиться в армии можно только на мобилизационных документах.

Он отправился к мобисту, уже немолодому, но всё ещё сильно пьющему офицеру. Дверь в его кабинет была открыта настежь, как и сейф с папками. Бумаги валялись по всему кабинету, и прямо на полу, среди документов, валялся и сам «мобист».

Сергей не стал входить в кабинет, так как слишком много дверей пришлось бы сначала закрывать, а потом открывать. Он открыл дверь напротив, дверь начальника штаба, и с большим чувством юмора, посматривая на спящего «мобиста», который был виден, рассказал начальнику штаба о том, как один из его орлов упал под тяжестью службы. Начальник штаба, не очень понимающий, куда клонит зампотыл, пытался огрызаться, мол сам такой.

– Серёжа, мне бы всех твоих баб, я бы, – пытался шутить начальник штаба, он же Володя.

– Пока бабы со мной, я за них спокоен, – парировал Сергей и продолжал, – у тебя есть ключи от мобкласса? Тогда закрой его, пока твоего пьяного орла никто не обнаружил, а документы никто не успел забрать. Нас с тобой ссылать уже некуда, а его посадят.

Начальник штаба побледнел и метнулся в соседний кабинет. Ничего нового из того, что там увидел Сергей, он не обнаружил. Ткнул мобиста в бок ногой, тот что-то промычал. Володя поднял с пола ключи, закрыл сейф в кабинет и предложил Сергею пойти выпить.

Это был ритуал, который на фоне развала империи стал традиционным. Слишком много стало нарушений, граничащих с преступлениями, которые хоть и невозможно было скрывать друг от друга, но в силу мужской солидарности необходимо было хотя бы соблюдать рамки приличия. Это была не круговая «порука», это была жизнь вне времени, вне закона.

– Пошли, – согласился Сергей.

Володя чувствовал себя виноватым и не очень понимал дальнейшее намерение Сергея.

Сергей смотрел на него и удивлялся сохранившемуся в нём чувству долга, чести и той дани своего собственного уважения, которую он отдаёт своей профессии.

Сергей смотрел на него и думал, что начальники штабов, наверное, последними из офицеров в силу своей загруженности и бесконечной «военной игры» начинают понимать, что происходит на самом деле. «Белая кость», «голубая кровь» – это настоящие кадровые военные, и, пожалуй, единственные. Но как они слепы.

Ожидая, когда Сергей что-нибудь скажет, он достал бутылку коньяка и два стакана. По ходу дела он шутил и приговаривал: «Как зампотыл ты мог бы обеспечить штаб и рюмками».

Сергей молчал.

Володя продолжал: «Неплохой офицер, когда трезвый. Может любую обстановку на карту нанести. Почерк прекрасный».

Сергей перебил его: «Володя, ты на самом деле такой или не понимаешь, что происходит. Мы все давно занимаем клетки в штатном расписании и всё. Мне просто жалко твоего мобиста и тебя, ибо вы оба как дети, только по-разному спасаетесь».

Володя стал серьёзен и проговорил: «Ну, уволим мы его, думаешь, другой будет лучше, но самое главное, будет ли другой вообще. Я уже не знаю, что мне со всеми этими документами делать. Бумаг стало больше, офицеров меньше. Бред какой-то».

Сергей его перебил: «Ты знаешь, мне что-то стало очень не везти в последнее время. На прошлой неделе мы точно так же пили коньяк с замом по вооружению. Кстати, по почти такой же причине».

«Наслышан, – проявил осведомлённость начальник штаба, – два ящика гранат под кроватью у начальника склада вооружений, бросание в форточку взрыв пакетов, пьяные оргии в общежитии».

«Вот именно, проблема в том, что наш «отец-командир» даже не понял того, что произошло. Этот вор прапорщик даже выговора не получил, а боеприпасы, кстати, до сих пор лежат в кладовой общежития под «замком». А ты о пьяном «мобисте». Проспится, – сказал Сергей и добавил: «Открыть не забудь, а то проснётся, жаждою томим, а этаж второй».