Нил Сорский

Монастырская жизнь кажется на первый взгляд однообразной и монотонной: пост сменяет праздничные дни, за постом снова следует праздник. Вести из мира почти не нарушают течения монастырских будней. Однако внутренняя духовная работа, невидимая постороннему глазу, производит колоссальные изменения в человеке, приобщает его к иной — вечной — жизни, выводит на другие орбиты. Жизнь в миру событийна, она полна каждодневной суеты; вереницы неотложных дел связываются в железную цепь, которая порой не оставляет человеку никакой возможности вырваться из замкнутого круга.

Жизнь Андрея Майко состояла из череды важных государственных дел и трудоемких забот житейских. На службе дьяк занимался, главным образом, вопросами внешней политики Московского государства. Он участвовал в переговорах, ездил с посольствами, в его подчинении находились подьячие, писари, толмачи (переводчики).

В октябре 1494 года Андрей Майко участвовал в приеме ганзейских послов. На этих переговорах речь шла об изменении неравноправных и потому невыгодных для русской стороны условий торговли. Дьяки предъявили жалобы на обиды, чинимые русским людям ганзейскими купцами. В январе — феврале 1494 года Андрей Майко присутствовал на переговорах с литовскими послами о заключении мира и о браке великого князя Литовского Александра и дочери Ивана III княжны Елены. Со стороны московского князя переговоры вели боярин Василий Иванович Патрикеев, Семен Иванович Ряполовский и казначей Дмитрий Владимирович Овца-Головин. Андрей Майко выступал на вторых ролях как второй «младший» дьяк после Федора Курицына. Когда переговоры подходили к концу, Василий Патрикеев велел «писати диаком докончянья (договор о мире. — Е. Р.), и они начисто написали»[467]. Таким образом, текст мирного русско-литовского договора был составлен дьяками Курицыным и Майковым.

Последнее десятилетие XV века и начало следующего столетия Московское государство находилось в состоянии войны с Великим княжеством Литовским, пограничные конфликты следовали один за другим. Так, в 1494 году в Москву приехал дворянин Павел Путятин с многочисленными жалобами великого князя Литовского. Александр Казимирович требовал отдать все имущество князей Семена и Петра Мезецких, которые полтора года находились в московском плену. На эти претензии по повелению Ивана III отвечал дьяк Майко: «…в наше нежитье (во время войны. — Е. Р.) межу нашыми людми на обе стороны много того было; ино как то сыскивати?»[468] Чтобы как-то приблизиться к миру, Иван III согласился выдать свою дочь Елену за Александра Литовского. Непременным условием брачного договора, на котором настаивал московский князь, являлось обязательство не принуждать Елену к отказу от православной веры.

5 февраля 1494 года был подписан мирный договор с Литвой, а Елена заочно обручена с Александром Литовским. Около года продолжалась подготовка к свадьбе. Наконец 13 января 1495 года дочь Ивана III покинула родную Москву. 15 февраля в главном костеле Вильно состоялось венчание, которое совершил виленский епископ Войтех Табор, а не православный киевский митрополит Макарий, как того хотел Иван III.

Однако брак Елены и Александра не принес мира в русско-литовские отношения. Московский князь продолжал политику возвращения исконных русских земель, захваченных Литвой. А великий князь Литовский, возмущенный таким поведением тестя, не собирался соблюдать своих обязательств в отношении православной веры своей жены. В результате литовские послы были частыми гостями в Москве. Едва успевали проводить одних, как являлись другие. В мае 1495 года в столице снова принимали литовского посла. Князь Крошинский жаловался Ивану III на то, что писец Василий Карамышов отписал княжескую смоленскую вотчину к Вязьме. На это дьяк Андрей Майко отвечал уклончиво: «…и как у нас наш писец будет, и мы о том его въспросим, как будет то деялося»[469]. Обычно переговоры длились долго, послы месяцами жили в Москве. Согласно заведенному обычаю они приезжали на государев двор или в палаты Патрикеева; затем послы великого князя ездили с ответом на двор к иноземцам. Государь по обыкновению щедро угощал послов, но от этого проблемы не близились к разрешению.

В августе 1495 года Андрей Майко вместе с Борисом Васильевичем Кутузовым участвовал в ответном посольстве к великому князю Литовскому Александру. Одна из миниатюр Лицевого летописного свода второй половины XVI века запечатлела это посольство и сохранила пусть и условный, но портрет родного брата преподобного Нила. Обычный путь послов в Литву пролегал через Звенигород, Можайск, Дорогобуж, Вязьму, Смоленск, Витебск. Ехали на лошадях, подводы меняли по ямам (постоялым дворам), до границы послов сопровождала охрана, а по литовской территории послы ехали уже с литовскими провожатыми. В дороге находились несколько месяцев. Такие путешествия были не только долгими, но и опасными, и можно только удивляться, как пожилой дьяк преодолевал этот путь.