Нил Сорский

В мае 1500 года началась новая война с Литвой. «В начале 1501 года Москву посетили послы польского короля Яна Альбрахта и венгерского короля Владислава Ягеллона (родных братьев великого князя Литовского Александра). Оба короля решительно требовали от Ивана III прекращения войны с Литвой»[476]. К послам на разговор выходили казначей Дмитрий Владимирович, дьяки Василий Кулешин, Андрей Майко да Болдырь Паюсов. В ответ на требования послов Андрей Майко от имени Ивана III высказал главную претензию к Александру Литовскому, старавшемуся натравить на Москву Большую Орду, Ногайскую Орду и Ливонский орден: «…а будучи с нами в докончянье (в договоре. — Е. Р.) и в крестном целованье, и он поганьство на християньство наводит… а от которых государей пойдут к нам послы через его землю и гости, и он послов и гостей не пропущает, а нашим гостем в его землях сила и грабежы чинятся»[477]. Несмотря на взаимное недовольство, участники переговоров искали пути примирения. Андрей Майко от лица великого князя заверил послов: «…а тому мы были не ради, что которые дела межы нас ныне с ним ссталися». Это последние слова старого дьяка, которые сохранили исторические документы. Скорее всего, он был искренен, когда произносил их.

Последнее десятилетие службы Андрея Майко оказалось не только самым успешным, но и самым опасным. «Внешняя политика всегда была любимой игрушкой государей. Поэтому тот, кто занимался ею профессионально, по роду службы, должен был быть очень осторожен. Ведь государь обидчив, как ребенок, и никому не позволяет без разрешения играть своими игрушками…» — тонко заметил Н. С. Борисов[478].

При московском дворе постоянно плелись интриги, вершились опалы и разоблачались крамолы. 7 марта 1490 года неожиданно скончался сын Ивана III от первого брака с княгиней Марией Борисовной, наследник русского престола Иван Молодой. Теперь, в случае внезапной кончины самого великого князя, на престол могли претендовать сын Ивана Молодого Дмитрий (родился 10 октября 1483 года) и старший сын Ивана III от второго брака с греческой принцессой Софией Палеолог Василий (родился 25 марта 1479 года). При дворе сразу обострилась борьба двух враждующих партий. Сам великий князь колебался, но принял решение в пользу внука. «Узнав об этом, сторонники Софьи и княжича Василия составили заговор. В декабре 1497 года Иван узнал о заговоре и арестовал всех его участников, включая и самого Василия. Расправа с рядовыми заговорщиками была свирепой»[479]. Летописи сообщают, что под мостом через Москву-реку казнили шестерых заговорщиков: «Афонасу Яропкину руки да ноги отсекли и голову ссекоша, а Поярку Рунову брату руки отсекше и голову ссекоша, а дьяку Федору Стромилову, да Володимеру Елизарову, да князю Ивану Палецкому Хрулю, да Щевью Скрябина сына Стравина, тем четырем главы ссекоша декабря 27; и иных многих детей боярских велел князь велики в тюрму пометати»[480].

После казней 4 февраля 1498 года четырнадцатилетний Дмитрий Иванович был венчан на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Но меньше чем через год, в январе 1499 года, опале подверглись все могущественные сторонники Дмитрия-внука: князь Иван Юрьевич Патрикеев, его сын Василий Иванович по прозвищу Косой, зять Ивана Патрикеева князь Семен Иванович Ряполовский. Все эти люди фактически составляли московское правительство в 1490-е годы. Уступив мольбам митрополита Симона, великий князь заменил смертную казнь князьям Патрикеевым монашеским постригом и ссылкой (летописи сообщают, что князей Патрикеевых постригали «в железех», то есть не снимая железных оков). Иван Юрьевич стал монахом Троице-Сергиева монастыря, а князь Василий, получивший при постриге имя Вассиан, был отправлен в Кирилло-Белозерский монастырь. Семену Ряполовскому отрубили голову на льду Москвы-реки, «на том самом месте, где годом ранее казнили участников заговора в пользу Василия и Софьи»[481].

Об истинных причинах опалы летописи ничего не сообщают. Однако в 1503 году, выдавая свою грамоту русским послам, Иван III оговорился: «…вы бы во всем себя берегли; а не так бы еси чинили, как князь Семен Ряполовский высокоумничал с князем Васильем княжим Ивановым». Здесь великий князь имел в виду посольство 1494 года Семена Ряполовского, Василия Патрикеева и Федора Курицына в Литву, завершившееся заключением мирного договора и браком Александра Литовского с княжной Еленой. Какую ошибку допустили послы, остается только догадываться. Историки считают, что «мирный договор 1494 года не принес решения большой проблемы русско-литовских отношений. Значительная часть русских, украинских и белорусских земель продолжала оставаться в составе Великого княжества Литовского… Весь 1498 год, предшествовавший падению этих когда-то всесильных вельмож, наполнен русско-литовскими спорами, которые разрешились в конечном счете только новой войной (1500–1503 годов)»[482].