Нил Сорский

Многие сомневающиеся люди посещали святого в темнице, желая услышать его духовный совет. Первое время стражники, проникшиеся симпатией к узнику, допускали их беспрепятственно. Однако затем из-за доноса условия содержания пленников ужесточились. Три года они находились в смрадной темнице среди нечистот, страдая от «блох и прочаго малаго гада». Пленников лишали необходимой одежды, дров для обогрева. Зимой они замерзали от холода, летом изнывали от зноя. Раз в день, да и то не всегда, стражники с ругательствами и издевательствами бросали узникам «укрух хлеба». Раны святого гноились и не заживали. К тому же Феодор сильно страдал от болезни желудка («сырище ему бе нездраво»)[253].

Однажды императору попало в руки обличительное послание игумена. Взбешенный, он отправил в тюрьму, где содержался святой, своего стратига с приказом наказать святого. Феодора избили так, что сломали ему кости, потом оставили лежать на морозе, а был февраль. После этой пытки преподобный 90 дней находился между жизнью и смертью, он едва дышал, не ел и не пил. Его ученик Никола Студит выпросил у стражников ячменный отвар («хулос») и им смачивал язык святого, теплой водой промывал раны больного и обрезал ножом омертвевшие и гноившиеся куски кожи, висевшие на теле. Когда Феодор немного поправился, император повелел перевести его в тюрьму города Смирна (Измир). Весь путь святой прошел пешком, на ночь его ноги забивали в деревянные колодки, чтобы он не убежал. В темнице Смирны святой провел год и восемь месяцев.

В ночь на Рождество 820 года император Лев V был убит заговорщиками в алтаре дворцовой церкви (Житие говорит, что император погиб на том самом месте, где прежде находилась икона Спасителя, то есть в воротах дворца). На престол взошел Михаил II Травл («Заика»), который прекратил гонения и предоставил ссыльным свободу. Однако сам он был противником почитания икон. Епископские кафедры и игуменские посты по-прежнему занимали иконоборцы. Современники тех событий говорили, что «огонь погас, но дым остался», «зима прошла, но не наступала совершенная весна». Святой Феодор обратился с письмом к императору. Он призывал его дать мир Церкви, но не имел успеха. Наконец Михаил II согласился на аудиенцию. К нему явилась делегация православных игуменов и епископов, в их числе был и Феодор Студит. В ответ на пламенные призывы святого восстановить церковную традицию император раздраженно сказал: «Ты имеешь в обычае противиться державной власти»[254]. Он не разрешил святому жить в Студийском монастыре, так как иконопочитание было в столице под запретом. Феодор Студит странствовал, жил в разных местах. Везде его встречали как исповедника и чудотворца. Наконец он обосновался в монастыре на полуострове Святого Трифона напротив Принцевых островов. В последние годы святой страдал от сильных болей: обострилась его хроническая болезнь желудка. Почувствовав близость кончины, игумен причастился Святых Таин, несколько раз повторил инокам свое завещание, назначил преемника и простил всех, находившихся под монастырским запрещением. Феодор Студит преставился 11 ноября 826 года в возрасте 67 лет. Восемнадцать лет спустя, при императоре Михаиле III, восстановившем иконопочитание, нетленное тело святого перенесли в столицу и положили в Студийском монастыре.

Все эти события, описанные в Житии святого Феодора, вспоминались, видимо, старцу Нилу у стен Студийской обители. Но не мог он еще знать тогда, что смута, подобная иконоборческой, уже тлеет в его Отечестве и ему очень скоро придется напомнить русским людям твердые слова Студийского игумена в защиту святых икон.

За свою долгую историю обитель прославилась многими известными подвижниками. В своем сочинении «О мысленном делании» Нил Сорский упомянул и другого студийского монаха — Симеона Благоговейного. Более всего старца Нила восхищало в Житии этого святого то, что жизнь в таком большом и «многочеловечном» городе, как Константинополь, не помешала ему стать великим подвижником. Симеон Благоговейный воспитал великого святого — Симеона Нового Богослова, творения которого преподобный Нил очень любил и часто цитировал в своих сочинениях.

Однако не только прошлое православного Константинополя интересовало паломников Нила и Иннокентия. Они искали в уцелевших монастырях города старцев, опытных в духовной жизни. Монашеская жизнь не была до конца уничтожена завоеванием. В городе и его окрестностях продолжали существовать малые монастыри — скиты. Они и привлекли к себе особенное внимание русских монахов. Все скиты были устроены по одному правилу. Вокруг опытного старца собиралось несколько его учеников — два или три. Каждый монах жил и безмолвствовал наедине, но всегда мог прийти к старцу на исповедь и за духовным советом. У иноков скита не было общих монастырских послушаний. Рукоделием в келье они зарабатывали себе на дневное пропитание, и никакие другие заботы не отвлекали их от молитвы. Жилищем безмолвия назвал преподобный Нил скиты. Такие монастыри показались ему наиболее удобными для спасения.