Нимфа лунного моря

— Ты побольше верь всем этим морским прибауткам и суевериям, — хмыкнул Данир, а ей вдруг вспомнилось, как он боялся, что она наступит на порог каюты. Мол, дурная примета. Впрочем, суеверие ведь сработало. После того как Айрис наступила на комингс каюты Арбела, корабль захватили морионы. Может, стоило попробовать еще раз? С этой чайкой тоже было не все чисто, но по виду Данира было понятно, что пускаться в объяснения он не намерен. Чайка была его секретным оружием, Айрис же еще не заслужила окончательного доверия.

— У тебя новый корабль? — сменила она тему. Взгляд случайно мазнул по соседней лодке. Ничего кроме презрения в глазах девушек и Лэндона видно не было.

— «Цветок граната», восемьдесят пушек, две палубы, — с гордостью сообщил Данир. — Подарок от моих новых друзей из Арвады. Ну все, детка, прибыли, поболтаем потом, не скучай!

И он поцеловал ее — так неожиданно, что Айрис вздрогнула и едва не отстранилась. В последний момент вспомнила, зачем его обнимала и заставила себя перетерпеть это неприятное секундное касание. Ее еще никто не целовал, и от осознания того, что первым стал предатель Данир, которого она ненавидела всем сердцем, на душе заскребли кошки. Было слюняво, он болезненно придавил ее верхнюю губу своими зубами, так как лодку качало, да и капитан торопился. Непонятно, что там подумал Данир об их первом поцелуе, но она сильно сомневалась, что ему могло понравиться.

С соседней лодки послышался свист — то Марина Торуоли выражала ей презрение, сунув пальцы в рот и свистнув так, как у самой Айрис никогда бы не получилось. Свист мог означать разное, но, кажется, в первую очередь он должен был привлечь ее внимание. Потому что после того, как Айрис взглянула в ее сторону, каждая из «невест» по очереди плюнула в воду, Лэндон же мрачно отвернулся.

«Дуры», — ругнулась на них Айрис, но понимала, что девушки правы. Они видели то, что видели. Никакого другого значения в поцелуе Айрис и Данира быть не могло. Приемная дочь Этвеллов выбрала спасение и хорошую жизнь, предав остальных.

Подъем на фрегат прошел второпях. Айрис и разглядеть толком ничего не смогла. Привычная суета матросов, крики про «выбрать якорь» и «ставить паруса», непонятные словечки типа «пошел кливер-фалы» и прочая морская тарабарщина, от которой шла кругом голова.

Ее заперли в каюте Данира. Капитан проводил ее сам, подарив на прощание еще один слюнявый поцелуй. На этот раз он действовал нежнее, но, когда за ним закрылась дверь, Айрис долго бегала по каюте, пытаясь сдержать тошноту, чтобы не испачкать шикарные ковры на полу.

— Жди меня там! — наставительно велел Данир, указав на кровать.

То, что капитан Арбел любил роскошь, было понятно и на «Улыбке луны», здесь же понятие «комфортного плавания» выходило за всякие рамки. Резная мебель с богатой инкрустацией, декоративные панели и красивые картины с живописными пейзажами на переборках, хрусталь и серебро в буфете (и как там ничего не разбивалось?), и самая шикарная кровать, которую только приходилось видеть Айрис. Кровать, которую она обошла далеко стороной, потому что один ее вид вызывал у нее неприятные ощущения в желудке.

Зато гардероб Арбела привлек ее внимание надолго. Даже на «Мести Падшего» наряды, которыми разрешили пользоваться девушкам, хранились в рундуках. Здесь же был почти настоящий шкаф с коробками, вешалками и полками. И опять вопрос — как все сохранялось в таком порядке?

Одежда Айрис совсем пришла в негодность. Платок то и дело соскальзывал, а нижняя юбка Торуоли превратилась в лохмотья. Стараясь не думать о том, что вечером одежды на ней может совсем не оказаться, Айрис смело вытащила свежую рубаху, брюки и сапоги — на размер больше, но все же лучше, чем ходить босиком. Чтобы не черпать носками, она затолкала в сапоги платки, которые обнаружила в одной из коробок. Арбел оказался тем еще любителем модных штучек. Одних шляп у него было штук тридцать.

Закончив с переодеванием, девушка обнаружила яблоки, головку сыра и брикет шоколада в буфете. От сыра она отгрызла сразу половину, закусила яблоком, второе надкусила, потом перевела взгляд на шоколад, который занял ее внимание надолго. Оставшуюся плитку она спрятала в карман и, почувствовав, что зверский голод постепенно проходит, села на рундук у иллюминатора. Хотелось пить, но к бутылке с ромом, которая стояла в буфете, она притрагиваться не стала. Оставила на крайний случай. А он должен был наступить скоро.

Я справлюсь, уговаривала она себя. Эмергода вообще, может, сейчас вешают, меня же, хоть, убивать не собираются. Да и другим девушкам наверняка несладко. Хоть бы успеть! Айрис никогда в жизни никому не молилась. В Церкви Ваала лишь открывала рот для вида, дома же времени на молитвы обычно не было. Подумав, она решила молиться Эймараоху. Пусть он и Бог хаоса, но, по крайней мере, вызывал приятные ассоциации.