Ниндзя с Лубянки

– Но я пригласил вас на эту встречу, Сакамото-сан, – делаясь серьезным, продолжил атташе, – к сожалению, не для того, чтоб вспомнить общую для нас с вами школу Черного дракона. Надеюсь, мы когда-нибудь сможем это сделать, не прячась от тайной полиции русских. Надо признать, она работает не менее эффективно, чем наша токко. Я хотел с вами встретиться по другому поводу. Вы знаете, китайские провокации вдоль Южно-Маньчжурской железной дороги заставляют наше правительство и Квантунскую армию принимать ответные, защитные меры. Великая Япония – единственная сила во всем Тихоокеанском регионе, способная гарантировать мир и процветание всем без исключения народам Азии, а Южно-Маньчжурская железная дорога – ее жизненно важная артерия.

Чен согласно кивнул, и атташе продолжил:

– В то же время не все зарубежные правительства считают наши действия достаточно обоснованными. В мире нет пока единства в понимании того, каким именно образом усилия Японии по достижении гармонии в Китае и Корее способны обеспечить мир в Восточной Азии. Ни китайцы, ни корейцы не могут сами обеспечить тот уровень процветания и демократии, о котором непрерывно кричат в средствах массовой информации. Только под сенью самурайского меча Маньчжурия может стать истинно свободным центром великой восточноазиатской сферы совместного процветания. Наши военные, конечно, справятся с китайскими мятежниками – Квантунская армия достаточно сильна для этого. Но требуются и некоторые усилия по разъяснению миру важности этого момента в политическом смысле. В том числе нас очень интересует реакция Москвы.

– Разве можно сомневаться в том, что она будет резко отрицательной? – с недоумением воззрился Чен на своего высокопарного собеседника. А тот, выполнив свой долг по доведению официальной точки зрения, резко сменил тон.

– Вы знаете, Сакамото-сан, как китайцы нас ненавидят. В 1927 году нашлись какие-то умники, мы подозреваем, что это были люди Чжан Сюэляна, которые состряпали подложный документ, названный ими Меморандумом. Они уже пытались год назад распространить его, но безуспешно – никто не поверил в его подлинность.

– В чем смысл этого документа и какую опасность он представляет для Японии? – осведомился Чен.

– Китайцы пытаются убедить мир в том, что японское правительство разработало целенаправленную стратегию завоевания Китая и Сибири. Цель – расширение собственных колониальных территорий. Это ложь. Не японское правительство, а Квантунская армия реагирует на обстановку, создаваемую самими китайцами. К сожалению, эта обстановка сейчас полностью соответствует описанной в Меморандуме. Китайцы или те, кто состряпал эту проклятую бумагу, а это, кстати, могли бы быть и русские, если бы у них были специалисты должного уровня в языке, оказались точны и на удивление прагматичны. Из-за этого совпадения Меморандум выглядит подлинным документом и бросает тень на Японию, на императора, который якобы одобрил его. Но цели – цели разные! По Меморандуму – оккупация. В реальности – сопроцветание!

– Что вы хотите от меня? – удивился Чен.

– Я не исключаю, что китайцы уже продали Советам копию этой фальшивки. Если да, то Сталин ждет только удобного момента, чтобы опубликовать его. Сейчас для русских – самое время. Для Японии это было бы очень неприятно, хотя, конечно, даже публикация Меморандума во всех газетах мира не остановит Квантунскую армию и не сломит дух японского солдата.

– Я знаю, что у вас, Сакамото-сан, есть масса знакомых в элите советского общества – писатели, артисты, академики. Мы с вами пока не работали с этой категорией, сосредоточившись на военных. Кстати, последняя информация, полученная от агента Момо, которого вы подвели к нам, поистине бесценна! От имени нашей общей родины благодарю вас!

Так вот, некоторые из представителей советского бомонда близки и к руководству ОГПУ, к Кремлю. Взять ту же жену Ягоды – она ведь с удовольствием покровительствует советским писателям. Вы же с ней знакомы, не так ли? Мне бы очень хотелось довести – с вашей помощью – Сакамото-сан, информацию о том, что публикация Меморандума в печати, особенно сейчас, нанесет серьезный ущерб советско-японским отношениям. Ну при условии, конечно, что Меморандум уже есть в распоряжении Сталина.

– Это очень серьезная задача, господин атташе, – задумчиво проговорил Чен. – Для выхода на жену Ягоды потребуется время, и нет никаких гарантий, что это вообще получится. Сколько у меня есть времени?

– Нисколько, – жестко ответил атташе, – времени нет совсем. В ближайшие дни Квантунская армия начнет продвижение в глубь Маньчжурии. Возможно, будет взят Харбин. Нам не хотелось бы излишней паники в Кремле по этому поводу и нервного поведения генерала Блюхера с его сорокатысячной армией на Дальнем Востоке.

– Я понял вас, – коротко кивнул Чен, – я сделаю все, что в моих силах.

– Надеюсь на вас, – поклонился ему атташе, и агент Марейкис ответил точно таким же поклоном.