Niro. Сборник рассказов.

Яма. Та самая яма, в которой ему отрезали ноги. Тот же самый чернозем, медленно осыпающийся со стенок. То же самое небо непонятного теперь цвета. Вот только не было того куска гранита, на котором он так в свое время удобно устроился — теперь Он лежал, свернувшись по окружности дна, нелепо выгнув спину и шею, едва ли не утыкаясь носом в культи. Взрыв вышвырнул его обратно, оставив в живых — хотя он отчетливо помнил, как медвежонок выжег ему мозги и превратил в два маленьких облачка глаза.

Этот мир начинал ему надоедать — своей назойливостью, сначала вызвав к жизни из теплого мокрого небытия, потом отрезав голени, засунув в мусорный ящик и уничтожив чем–то вроде напалма. Хотелось понять происходящее, найти его истоки.

А еще те ноги, стройные женские ноги, перешагивающие через его лицо…

Уцелевшее лицо. Руки тоже были на месте. Он оттолкнулся от земли и с трудом сел. Шея затекла и выстрелила вдоль позвоночника очередями колючих мурашек. Пришлось застонать — не то от боли, не то от нахлынувшего расслабления, последующего за болью.

Винтовка стояла рядом, прислоненная к стенке из чернозема. Он протянул руку, обхватил ствол и положил её себе на бедра, поглаживая прицел. Вновь обретя оружие, Он успокоился.

И словно кто–то следил за его состоянием души — едва спокойствие заполонило разум, он услышал тот самый шум, который обезножил его. «Танк» снова приближался.

Понять, с какой стороны он подойдет, было практически невозможно, шум слышался отовсюду. Пытаться встать на огрызки ног — бессмысленно, макушка будет вровень с бруствером.

Он беспокойно заметался внутри своей тюрьмы. Опершись на приклад, приподнялся начал руками рыть ступеньку, чтобы хоть на секунду суметь выглянуть, увидеть…

«А зачем? — тут же подумал Он. — Что это изменит? Сейчас эта штука лишит меня головы и удалится в некое подобие гаража в ожидании следующего любителя помахать лопатой. Так пусть это случится внезапно — не хочу мучений, бесплодных попыток спастись…»

Потом он посмотрел на винтовку и понял, что есть еще один выход.

«ВОЗМОЖЕН ПРОЦЕСС САМОЛИКВИДАЦИИ. ВВЕСТИ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПАРАМЕТРЫ».

Приставить оружие к основанию головы, под нижнюю челюсть, оказалось задачей довольно трудной — винтовка была размером с его укороченное тело. Потом возникла другая проблема — в таком положении нельзя было достать пальцем до курка. В таких случаях нормальные люди стреляют при помощи большого пальца ноги — но именно этого и не было.

Он попытался дотянуться — ствол погружался в кожу, вызывая рефлекторную тошноту. Бесполезно. А рокот тем временем усиливался, заставляя суетиться, нервничать; мушка царапала горло. Он оттолкнул винтовку и упал на землю. Слезы стали душить его, бессмысленность существования накрыла девятым валом.

А следом на его убежище надвинулась тень. Что–то опустилось сверху, обхватило голову и рвануло вверх…

Спустя некоторое время, оценить которое было невозможно, он вернулся в мусорный бак. Только теперь у него совсем не было ног, а из головы свисали какие–то провода, напоминая ему Джонни Мнемоника.

«ДЕВОЧКА С МЕДВЕЖОНКОМ».

Он вспомнил свою неудачу в первый раз и проклял этого медведя вместе с его маленькой хозяйкой. Потом увидел рядом с собой не винтовку, а автомат Калашникова, и попытался улыбнуться, представив себе, как расправится с ней в этот раз. Оружие аккуратно лежало на пакетах, являя собой мощь и силу.

Самое популярное оружие в мире, автомат регулярных частей и террористических формирований; универсальное устройство для ближнего и дальнего боя. Принцип работы сперт у какой–то немецкой штурмовой винтовки, внесены принципиальные изменения, скорректирован механизм. Применялось практически во всех войнах после Второй мировой, на всех континентах, кроме Антарктиды (хотя еще неизвестно, может, и там из него стреляли по пингвинам). В руках его держали русские, немцы, арабы, зулусы и черт его знает сколько еще национальностей и вероисповеданий.

И вот сейчас оружие должно быть применено против девочки с медвежонком. Знал ли сам Калашников, что когда–нибудь его изобретение из помойки будет палить по детям?

…Отсутствие ног сказалось не то чтобы отрицательно, но центр тяжести, безусловно, сместился. Для начала надо было выполнить несколько упражнений по выработке устойчивости в таком укороченном варианте. Выбраться наверх удалось не сразу, но когда Он сумел обложить себя мешками так, что получился стакан, в котором можно было стоять (если это слово было применимо к такому положению), то стало намного легче.

Он в который раз на этом месте огляделся, пытаясь найти какие–то изменения в окружающей обстановке. Но нет — ничего не изменилось. Убитый ниггер вернулся в строй, перебрасывая мяч своим друзьям с абсолютно целой грудной клеткой. Все были на своих местах.

На этот раз рассуждать долго не хотелось. Правда, оставалась возможность в случае провала лишиться чего–нибудь еще — рук, ушей, глаз, а то и головы — но это почему–то не пугало. Он протянул правую руку, взял автомат и приладил приклад к плечу. Щеку холодил металл. Удобное оружие, ничего не скажешь.