Niro. Сборник рассказов.

Внезапно что–то болезненно толкнулось изнутри в левый висок. Я замер; палец на колесике остановился. Отпустило. Медленно поведя глазами из стороны в сторону, я отчетливо представил себе, как внутри моей головы шевельнулась пуля — и страх смерти сковал мои мышцы; челюсти свело, на лбу выступили крупные холодные капли, задрожали губы.

Возникло ощущение того, что меня окунули в кисель — я практически перестал слышать телевизор за своей спиной, глаза заслезились. Я с большим трудом проглотил комок вязкой слюны и медленно, очень медленно, протянул руку за таблетками. Ничего подобного раньше со мной не случалось.

Новый толчок. Если бы я мог видеть себя со стороны — могло бы показаться, что внутри моего черепа кто–то очень и очень сильный раскачивается из стороны в сторону. Я промахнулся мимо упаковки и вскрикнул. Самым краешком зацепила мысль о том, что не смогу разжевать растворимую таблетку — мне был нужен стакан воды. О том, что таблетка в принципе может и не помочь, я не задумывался.

Сквозь большие напряженные капли слез в глазах я видел размазанный текст на экране компьютера. Очередной удар изнутри в левую половину головы заставил слезу скатиться по щеке в угол рта; я с ужасом понял, что умираю. Удары стали чаще и сильнее, я, не раздумывая, рванул на себе упаковку таблеток, выхватил сразу две и сунул их в рот. Язык зажгло, защипало щеки; я стал захлебываться пеной.

Ситуация полностью вышла из–под контроля. По моему подбородку текли пенистые струйки, я представлял собой жалкое зрелище. Изображение на мониторе постепенно расплывалось, смазывалось в рисунок масляными красками. Постепенно мрак надвинулся на меня, сузив комнату до узкой полосы прямо перед глазами; вскоре исчезла и она…

Очнулся я в кресле — в расслабленной позе, с набухшим, обожженным языком; рубашка была испачкана вытекшим «Солпадеином» — короче, выглядел я хреново. Судя по часам в трее, в таком виде я просидел за компом около сорока минут. Руки первым делом машинально попытались стереть засохшую корку лекарства с лица; очень хотелось пить, унять тот пожар во рту, что вызвала пара таблеток.

Приподнявшись в кресле, я прислушался к своему внутреннему состоянию; у меня ничего не болело, кроме многострадального языка. Голова была достаточно ясной — насколько она может быть ясной у человека, почти час провалявшегося без сознания. Вспомнив, что со мной было, я провел рукой по левой половине головы — там, где под уже отросшей шевелюрой скрывались послеоперационные рубцы. Толчки больше не повторялись.

Протянув руку к «мышке», я хотел выключить компьютер и пойти умыться, но на экране мой взгляд привлекла маленькая деталь — одна из ссылок была каким–то особенным образом размазана, словно оставила шлейф при скроллинге; вокруг букв, образующих её, я отметил слабое свечение. Едва линк привлек мое внимание, как в левом виске что–то шевельнулось — именно шевельнулось, не ударило. Осторожно, направляюще — будто подсказывая.

И я, не обращая внимание на испачканное лицо и жажду, ткнул стрелкой в эту ссылку.

Это оказался рассказ некоего молодого автора, проповедующего педофилию. Не вдаваясь в подробности, скажу — на любителя. Но дело было не в этом. У меня закружилась голова. На секунду я представил количество произведений самых разных жанров и авторов, накопленных на просторах Интернета, оценил проходимость сайтов, занимающихся подобной информацией — ужас охватил меня. А ведь литература — лишь один из способов воздействия на мозги…

Судя по индексу посещаемости, рассказ не пользовался особой популярностью — однако я знал, что где–то есть человек, который прочитал этот рассказ и расценил его как указание к действию.

Я видел его сидящим на диване с несколькими листами бумаги, на которых был распечатан рассказ. Он внимательно изучал текст, потом закатывал глаза к потолку — так что зрачки исчезали под веками — и мечтательно улыбался. А ребенок, который должен был стать его жертвой, еще ни о чем не догадывался.

Поверьте мне, я не хочу рассказывать вам о том, что творилось у меня на душе. Мы все, люди хоть с каким–нибудь интеллектом, порой испытываем подобные эмоции.

Я ПРОСТО ХОТЕЛ ПОМОЧЬ…

Казалось, что мой висок треснул по шву. Дыхание прервалось, сердце взметнулось в грудной клетке, как птица; мощь магнитной бури, отодвинутая от меня болеутоляющей таблеткой, вновь вонзилась в меня. Телефонный провод, протянутый по плинтусу, внезапно засветился ярким голубоватым светом — словно он принял в себя мою боль. Все продолжалось пару секунд.

Мне очень не хотелось потерять контроль над ситуацией. Я сумел удержаться на плаву, вцепившись руками в подлокотники; костяшки пальцев побелели, руки свело серией судорог.

Потом все ушло. Будто на электрический стул перестали подавать ток. Я в последний раз вздрогнул и обмяк, словно студень.

Ссылка исчезла со страницы.