Niro. Сборник рассказов.

Внезапно его взгляд упал на будильник, стоящий рядом с компьютером. Выяснилось, что он провел за новой игрой около половины дня, которые пролетели, как десять минут.

На экране происходило невероятное. В последние полчаса парень вообще не мог повлиять на ход событий — игра шла сама собой, словно одна большая скриптовая сцена. Вначале он так и подумал, но когда Аллен умчался куда–то к месту прибытия самолета, а последовать за ним оказалось невозможно — именно тогда в голове мальчика зародились первые подозрения.

Он, откинувшись в кресле, смотрел на то, как Инга вела перестрелку с непонятным чудовищем из металлических труб, искренне переживал за нее и не понимал, с чем имеет дело. Лишь когда перестрелка закончилась гибелью девушки, а подоспевший Аллен расстрелял преследователя, до парня дошло, что из под контроля вышло полностью все — компьютер не откликался ни на нажатие клавиш, ни на движение «мышки», даже на «RESET».

На экране застыла сцена — Аллен, сидящий на краю воронки и держащий за руку мертвую напарницу. Присмотревшись внимательнее к тому чудовищу, что лежало сейчас на дне воронки, мальчишка с удивлением узнал в нем самого обыкновенного Скрепыша из офисного набора Microsoft. Правда, в сравнении с тем дурацким помощником он был гротескно изменен, один гранатомет чего только стоил? Да и комизма, и дурашливости в нем не было, это точно.

Взгляд упал на диски, лежащие у него на столе — Windows XP, Office XP и новая игра от «Электроник Артс» — «Аллен: полигон в Туране».

— Чертовщина какая–то… — прошептал он и протянул руку к розетке. Экран пискнул размагничивателем и свернулся в точку. — Надо пойти погулять…

Дуэль закончилась. Кто же вышел из нее победителем — операционная система, породившая от обиды своего собственного бота, или игра, решившая создать помощника для главного героя?

А ведь несмотря на то, что вилку выдернули из розетки, где–то там, в глубинах виртуальности на краю воронки сидит Аллен и держит за руку свою мертвую Ингу. И уже никакие ГЛАЗА не помешают ему быть с ней — даже после смерти.

THE END.

Свобода 1.0 (Final release)

Броневик глухо урчал, подпитывая своим генератором мощь приемо–передатчика. Двадцать два рядовых отряда специального назначения, выстроившись в шеренгу по двенадцать друг напротив друга, образовали ровный коридор, по которому, размахивая зеленой веткой, подобранной неподалеку, шагал капрал Гамильтон.

— Приказ остается в силе! — громко известил он спецназовцев. — Нам поставлена задача очистить три квартала резервации Лос–Аламоса. Исходя из данных, полученных разведкой, там становится все больше и больше людей, пытающихся отказаться от Воздействия, что по законам нашей страны является преступлением перед её народом. Отказавшийся от Воздействия — враг. Помните это четко, когда будете поднимать стволы своих автоматов выше колен. Вы — элита. Персонально для вас создано индивидуальное Воздействие на каждого, вся мощь Империи питает ваши мозги. Правая шеренга — по одному к броневику, шагом марш!

Они подходили четким строевым шагом, брали свисающие с борта броневика провода с их личными номерами и подключали их к разъемам на правом запястье. А когда через пять минут у каждого из них появлялся блеск в глазах, они по команде вынимали штекеры, отдавали честь капралу и возвращались назад.

Гамильтон смотрел на них влюбленными глазами. Это была его гордость, лучшие бойцы спецназа. Каждый день, в восемнадцать ноль–ноль, они проходили эту процедуру — и оставались непобедимыми. За последние три месяца капрал потерял лишь двоих снайперов, которых рассекретили и растерзали десятка два идиотов из резервации… Гамильтон вспоминал их смерть до сих пор.

ТРЕТЬИМ В ЛЕВОЙ ШЕРЕНГЕ СТОЯЛ РЯДОВОЙ АЛЕКС ЛОКРИДЖ. КАПРАЛ ГАМИЛЬТОН ЗАПОМНИТ ЕГО НАДОЛГО…

* * * * *

Мир казался розовым. Это было единственное приятное ощущение, которое приходилось испытывать в течение последних трех дней.

Крис понял, что ранение достаточно тяжелое, когда к исходу второго дня в животе появились нестерпимые режущие боли. Подогнув колени, он медленно гладил живот вблизи раны и представлял, как там, внутри него, вокруг сплющенной пули сейчас плетется клубок гноя и крови. Иногда из ссадины на лбу в глаза затекала струйка крови, но у Криса не хватало сил стереть её, и вот тогда мир становился розовым. А потом приходила жена, смывала с лица засохшую кровь, давала какую–то таблетку, и Крис засыпал… Ему снилось беззаботное детство, школа, друзья и подруги, вся жизнь в радужном кружении проносилась перед ним за те короткие мгновения без боли, что дарила ему Мария при помощи маленькой таблетки солормина, который был в их квартале крайне дефицитным наркотиком.