Niro. Сборник рассказов.

Это был уже третий квартал, который они зачищали за последние двое суток. Усталость рвалась наружу; напряженные нервы не хотели мириться с происходящим. Звук стрельбы перестал быть слышимым уже много часов назад — при нажатии на курки уши отмечали только слабое уханье, барабанные перепонки отказывались доносить до мозгов грохот выстрелов. Две трети солдат страдали от конъюнктивита — пороховые газы и дым пожаров разъедал глаза. Шнайдер и Горовиц давно отстали, капрал не обращал на это внимания — у них, он знал, всегда были проблемы со стандартной обувью, мозоли были их бичом на протяжении последних нескольких месяцев (с наступлением сезона дождей даже вполне здоровые ребята начинали мучаться — сапоги превращали кожу ног непонятно во что).

Справа от Локриджа качнуло стену — он ощутил это по волне воздуха, толкнувшей его в щеку. Там, в комнате с проваленным уже потолком, кто–то из его сослуживцев кинул гранату. Еще пара сволочей отправилась на тот свет…

Капрал зычно крикнул:

— Не останавливаться, Локридж! Продолжать движение по периметру!

Алекс покорно кивнул головой на ходу (с каски аккуратной полуокружностью сорвалась вода) и снова стал считать шаги — негромко, лишь бы в шуме боя слышать свой голос.

— Пятьсот семнадцать, пятьсот восемнадцать…

Очередь. Внезапная, длинная. Так их не учили. Значит…

Локридж прибавил шагу и выскочил на открытое место — угол дома был разрушен, а магазин напротив снесен до основания. В центре развалин стоял человек в рваном плаще; держа в руках автомат, он с ненавистью разряжал его в тело солдата, лежащего у ног. Палец свело на курке; очередь постепенно задирала ствол в сторону. Умирающий уже перестал дергаться, однако пули изредка еще попадали в него, отчего тело будто бы вминалось в бетонное крошево. Скоро человек не мог уже бороться с оружием; он бросил цевье, продолжая нажимать на курок, и дико закричал в поливающее его дождем небо. Автомат, став наполовину свободным, заплясал в его правой руке, разметав около десятка пуль вокруг.

Локридж машинально пригнулся, после чего заученно поднял приклад к плечу, обхватил автомат мокрой ладонью, прицелился и точным выстрелом заставил человека на развалинах выронить оружие и упасть поверх тела своей жертвы.

Наклонив подбородок к груди, Алекс проверил крепления ларингофонов.

— На отметке «семь–одиннадцать» потери, — произнес он одними губами, зная что прижатые к горлу контакты усилят движения голосовых связок. — Враг уничтожен.

— Перемещаться по периметру до «семь–восемнадцать», — услышал он в наушнике ответ лейтенанта, сидящего сейчас где–то в броневике сопровождения. — Погибшего подберут, оставь там фальшфейер.

— Слушаюсь. Продолжаю движение до «семь–восемнадцать».

Локридж оглянулся по сторонам, перебежал дорогу и остановился рядом с телами. На спецназовце не было живого места — вся спина была изорвана пулями в клочья, и бронежилет не помог; он вцепился руками в бетон, запустив пальцы в щели разрушенных плит. Умирая, он так и не понял, какая из пуль оказалась для него последней… Алекс вытащил из–за пояса продолговатый футляр фальшфейера, сдернул с него крышку — фитиль вспыхнул на пару секунд ярким желтым огнем, потом обрел густую розовую окраску; повалил красный дым. Сорвав с лежащего рядом убийцы плащ, Локридж накрыл им тело товарища, поставил факел рядом, обложив его камнями.

— Дождь не сможет погасить его, — шепнул он мертвецу. Больше всего он боялся, что когда зачистка закончится и они встанут напротив командирского броневика в шеренгу по двое — место перед ним будет пустовать; а это значит, что он только что воткнул факел на могиле рядового Милтона, своего единственного друга.

За спиной раздалось шлепанье по лужам. Локридж быстро схватил автомат с камней, упал вбок и перекатился на несколько метров.

— Локридж, это мы! — раздался крик оттуда, где сейчас розовато дымил факел. — Шнайдер и Горовиц!

Лежа в довольно глубокой луже и понимая, как у него намокают трусы, Алекс с трудом удержался от того, чтобы не пустить очередь в сторону этих идиотов. Опершись на приклад, он встал на одно колено.

— Какого хрена?! — крикнул он в ответ. — Вы должны быть совсем в другом месте! Ваши отметки по карте…

— Знаем, Локридж, — перебил его Горовиц, маленький тщедушный солдатик, которого в спецназе держали из–за его феноменальной меткости. — Но есть проблема.

Тем временем Локридж уже встал во весь рост, смахнул с брюк, набрякших от воды, налипшую грязь, и оглянулся по сторонам. Прихрамывая, Шнайдер и Горовиц подошли к нему и встали так, чтобы как можно больше сузить сектор обстрела при возможном нападении.

— Вы что, мать вашу! — отшатнулся от них Алекс, сделав пару шагов в сторону и успокоившись только тогда, когда понял, что сможет прострелить любую точку развалин магазина и прилегающий к нему перекресток. — Выполняйте задачу!

Горовиц тяжело дышал и все время переминался с ноги на ногу, давая по очереди отдохнуть своим натертым пяткам. Шнайдер грустно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Локриджа и спросил:

— Ты ведь у нас самый идейный — так скажи, что мы здесь делаем?