Niro. Сборник рассказов.

Накатил звук морской волны, всегда сопровождавший удачные попадания (кто–то из психологов посчитал, что этот звук очень приятен и успокаивает стрелков); вертолет, не долетев и половины расстояния до земли, вдруг замерцал, словно по экрану телевизора пошла рябь, и исчез, не оставив после себя даже логичной и жуткой дымной полосы…

— Вот так… — недоверчиво сказал Кузнецов и несколько секунд продолжал вглядываться в опустевшее небо. Впервые его посетило ощущение нереальности происходящего. Он вспомнил, как однажды сбил катер аморфов, выглядевший как «кукурузник», пробирающийся на бреющем полете над молодыми елочками недалеко от Иркутска. Тогда этот самый трудяга–самолетик вспыхнул как порох, вошел в штопор за считанные секунды и устроил такой пожар в лесонасаждениях, что несколько бригад пожарников пыталось потушить его в течение трех суток, после чего поступили разумно — направленными взрывами вырубили лес на участке, прилагающем к городу. Огонь, наткнувшись на разворошенную землю и не найдя пищи для себя, заглох к исходу пятого дня. Всего лишь маленький самолетик; всего лишь одна ракета, посланная по приказу глаз Кузнецова…

Когда из облаков вынырнул бомбардировщик, Кузнецов был к этому готов. Шум винтов был ему не слышен; немое падение машины, начиненной смертельным грузом, завораживало полковника, однако костюм и компьютер не дали ему рассуждать — серия гудков, мелькание образов, «ЦЕЛЬ ОПОЗНАНА», легкое движение губ… Огненная стена, расчерченная нитями трассеров прямо перед носом у виртуального экипажа нападающего самолета, на мгновенье скрыла его от Кузнецова. Потом из сверкающего, дробящегося на части дымного облака вывалились обломки того, что некогда было бомбардировщиком. К земле понеслись пылающие куски обшивки; стволы продолжали поливать их свинцом, полностью захватив управление стрельбой — компьютер выделял в этой огненной каше бомбы, высвобожденные взрывом из захватов и мчащиеся к земле. Короткая серия мощных глухих взрывов прозвучала в ушах Кузнецова; ни одна из бомб не достигла земли, будучи взорвана в воздухе.

На этот раз оператор не стал убирать изображение. Черные, оплавленные и уже прекратившие гореть куски самолета упали в нескольких сотнях метров от машины полковника, взметнув тучу грязи вокруг себя. Полковник удовлетворенно кивнул и произнес:

— «Рыба–молот» — оператору. Задание выполнил. Цели поражены. Дефектов в опознании целей не выявлено. Разрешите следовать к ангару?

Никакого ответа. Тишина в наушниках несколько удивила и озадачила. Кузнецов недоуменно поднял брови:

— «Рыба–молот» — оператору полигона. Повторяю — задание выполнено. Имеются ли замечания по ведению огня?

В наушниках зашипело. Оператор включился, но ничего не говорил. Спустя несколько секунд такого молчания полковник не выдержал и с официального языка перешел на разговорный:

— Какого черта?! Что там у вас происходит?

— Оператор полигона — «Рыбе–молот». Задание выполнено на «отлично». Поступили новые вводные. К полигону с северо–восточной стороны приближается реальная цель — четырехмоторный Ил-18. На все позывные ответил правильно, курс держит на запасной аэродром к востоку от военного городка. Одно «но» — тут его просто не может быть…

Полковник напрягся. Здесь, над полигоном, аморфы не появлялись ни разу — хотя должны были бы расценить это место как наиболее вероятную цель для атаки; ведь именно здесь разрабатывалось оружие, которое успешно использовалось против них. Вряд ли, что именно сейчас и здесь может случиться что–то незапланированное. Но чем черт не шутит…

— Боевая тревога, — сказал полковник и сам удивился отсутствию интонаций в голосе. Прозвучало это настолько обыденно, что оператор тоже не сразу среагировал. Вдоль позвоночника пробежала волна колючих мурашек — костюм выполнял точечный массаж для мобилизации нервной системы. Стволы вновь встали в положение наизготовку, в уши ворвался рокот моторов «Ила».

Немного покрутив машину на месте и разбрызгав грязь вокруг нее, Кузнецов добился того, что весь курс самолета пролегал у него над горизонтом. Прицелы взяли его в захват; ничего особенно, обычный самолет цвета хаки, грузо–пассажирская армейская рабочая лошадка. Российский флаг, бортовой номер, в кабине два пилота, лица плохо различимы из–за захода против солнца.

— Оператор полигона — борту «шестьдесят два тринадцать». Цель вашего нахождения в закрытом секторе воздушного пространства?

— Борт — оператору, — прозвучал бодрый голос откуда–то с небес. — Продовольствие для команды полигона, рейс незапланированный ввиду того, что груз скоропортящийся — фрукты. Приятного аппетита!

— Спасибо, — голос оператора, до этого сухой и требовательный, потеплел, помягчел. — Отведаем ваших фруктов, не растрясите их при посадке. Мягкой посадки!