Niro. Сборник рассказов.

— Я всегда предполагал, что ваше мнение насчет моей персоны не соответствует действительности, — Клим усмехнулся и постучал ногтем по микрофону — Макс и Лаврик поморщились от этого неприятного звука. — Неужели дело в возрасте? Ведь по статусу мы равны, здесь нет начальников и подчиненных. Да, временами я делаю то, что называется «вставить пистон», но согласитесь, у вас еще детство из мозгов не выветрилось…

Все молчали, обдумывая слова Клима. Тишина в наушниках сопровождалась какими–то потрескиваниям, шорохами, и Лаврик в нарушение всех инструкций вытащил «каплю» из уха, осмотрел со всех сторон, сковырнул кусочек ушной серы и брезгливо растер в кармане. Вставил на место — посторонних шумов меньше не стало.

— Играть дальше будем? — спросил Макс.

— В слова? — уточнил Клим. — Честно говоря, надоело.

— Играть — надоело, спать — нельзя, — начал было Лаврик, но Клим кашлянул, и тирада тут же прекратилась. — Да я так, пар выпустить…

— Клим, а кто все это придумал? — вдруг спросил Макс. Вопроса не ожидал никто, даже сам Макс не понимал, как вдруг решился спросить о том, о чем тайком думали все. — Чья это идея?

— Оно тебе надо? — выдержав паузу, поинтересовался тот в ответ. — Сидим вот, каждый в своем… гнезде. Ждем команды.

— А чьей команды? — Макс, похоже, решил выжать из ситуации все, что удастся. — Кто нас сюда сажает?

— Ты сейчас разговариваешь со мной как с равным или все–таки разделяешь мнение Лаврика? — Клим спрашивал очень осторожно, чувствуя, что Макс готов зайти в своих расспросах очень далеко. — Если как с равным, то должен знать, что мы все информированы одинаково. Если предполагаешь, что моя роль направляющая и руководящая, то почему ты думаешь, что я поделюсь с тобой информацией?

Макс пожал плечами, но тут же понял, что этот жест никто не увидел. Он зажмурился на несколько секунд, встряхнул головой и сказал:

— Глупо верить в то, что мы все одинаковые. У нас, может быть, одинаковые ноутбуки. Даже, наверное, мы одинаково одеты сейчас — вот, например, на мне…

— Заткнись! — гаркнул Клим. — Не нарушай инструкции, придурок! Нас пишут — каждое слово, каждый жест! Нет, ну какой же идиот!

Макс заткнулся на полуслове. Лаврик молчал. Клим тоже — взорвался и мгновенно утих, как порыв ветра. Наступила гробовая тишина, даже артефакты в наушниках куда–то подевались.

Каждый из них думал сейчас о том, что они здесь делают — заложники этих, как выразился Клим, «гнезд», ноутбуков, чужих команд… Макс вдруг вспомнил, что в последний раз он нажимал «Enter», когда по условию задания на экране появилось изображение дьяволенка — эмблемы операционной системы BSD. Почему дьяволенок, что все это значило, никто объяснить не мог. Они точно так же сидели почти три часа, разговаривали ни о чем, играли во всякую сетевую ерунду, к которой только был доступ. Не поднимать сегодняшнюю тему хватало ума у всех.

Потом появился дьяволенок, Макс клацнул клавишей и услышал в наушниках что–то вроде: «Всем спасибо, все свободны…»

— Чего–то у меня сегодня голова болит… — нарушил тишину Лаврик. — Наверное, будет дождь.

— Ты когда последний раз видел дождь? — вздохнул Макс.

— Опять?! — Клим с трудом сдерживал себя, чтобы не накричать на своих напарников.

— Да что опять?! — взвился Лаврик. — Подумаешь — дождь! Да, мы уже сто лет не видели ни дождя, ни снега, ни солнечного света! Да, мы в гнездах, черт побери!

— Высиживаем свои яйца… — тихо добавил Макс, но Клим его услышал.

— Будете много рассуждать — вам их отрежут, — коротко и чертовски зло ответил он сразу двум бунтарям, нарушающим инструкции. — И очень может быть, что кое–кто поменяется с нами местами…

«Он что–то знает», — не сговариваясь, подумали Лаврик и Макс. Иначе как объяснить, откуда у Клима такая осведомленность о наказаниях?

Похоже, Клим и сам понял, что переборщил с угрозами. Понял и замолчал.

— Какой у нас, однако, конструктивный разговор, — усмехнулся Лаврик. — Мне кажется, имеет смысл сделать вид, что ничего не было, и продолжить брошенную игру. Последнее слово было, если я правильно помню, «текстуризатор»…

— «Рандомайзер», — машинально ответил Макс. — Надоело. Скорей бы команду дали. Интересно, а что на этот раз надо будет углядеть? Может, ангелочка, против того чертенка, что был три недели назад?

— Может быть, — согласился Лаврик. — Я тоже устал здесь торчать.

— Интересно, мы далеко друг от друга? — вдруг спросил Клим. — Только не надо поддерживать этот разговор. «Я спросил у тополя…» Без комментариев.

— Понятно, — согласился Макс. — У тополя, у ясеня… И что?

— Ничего, — отмахнулся Клим. — Была тебе любимая, а стала мне жена. Пусть потом голову поломают, что мы имели в виду.

И он неожиданно засмеялся. Громко, во весь голос. Он хохотал так, что сначала Лаврик, а следом за ним и Макс не удержались и присоединились к этому приступу смеха. Они смеялись над бредом Клима как над самым смешным анекдотом в мире, смеялись так, что выступили слезы.

Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Лаврик, вечно шмыгающий носом, с трудом пытался раздышаться; Макс по–старчески откашлялся и хмыкнул еще пару раз вдогон.