Niro. Сборник рассказов.

— И мы, если вы обратили внимание, выполняем свою работу каждые три недели. За все то время, что существует наша команда, этот график не нарушился ни разу.

— Кстати, у кого есть соображения насчет этой периодичности? — спросил Лаврик.

— Никаких, — буркнул Макс. — Понятия не имею, что можно делать каждые три недели.

— Есть у меня мысли… — засопел Лаврик. — Но какие–то они невнятные… Шальные мысли. Может, мы в космос кого–нибудь запускаем? Типа «ключ на старт»…

— Супер, — Клим хохотнул. — Просто супер. Даже не знаю, что сказать. Хотя чем меньше объяснение похоже на правду, тем оно ближе к истине. Хоть в космос, хоть в океан, хоть в крематорий…

— Мне почему–то последнее ближе, — вдруг вставил слово Макс. — В крематорий по расписанию…

— Может, пока не поздно, заткнемся от греха подальше? — поинтересовался Клим. — Тем более завтра у нас будет целый день… Пообщаемся.

— И много ты со всеми общаешься, программер? — буркнул Лаврик. — Сидишь в баре, сосешь свои коктейли, пока не нарежешься насмерть! Сам–то за что здесь? Все молчишь…

— Точно, Лаврик, — поддержал Макс. — Давай, говори. Хватит отмалчиваться. Теперь не выйдет.

Клим замолчал. Снова раздалось постукивание по ноутбуку.

— В принципе, мне скрывать–то особенно нечего. Набор стандартный. Снятие триальных ограничений в коммерческих программах.

— И неужели за это можно в тюрьму угодить? — присвистнул Лаврик.

— Можно. При превышении той самой критической массы, о которой ты только что распинался, — Клим говорил сухо, особо не распространяясь. — Наломал дров… Полез туда, куда лезть не стоило. Ну а заказчик слабоват оказался. Сдал меня сразу.

— Да–а, — протянул Лаврик. — Мы друг друга стоим. Клим, тебя тоже деньгами приперли?

— Нет, тюрьмой. У меня астма. Если вы за два года не догадались… В камере умер бы давно. А так сижу здесь живой и скоро выйду.

— Мне кажется, скоро будет команда, — совсем не в тему сказал Макс, и все машинально взглянули на экраны своих ноутбуков. — Стоит свернуть дискуссию.

— Принимается, — согласился Клим. — Внимательно делаем свою работу и встречаемся в баре. Завтра. Если пустят.

— Пустят, — уверенно сказал Лаврик. — Куда они денутся?

— Знаешь, почему ты так думаешь? Ты уверен, что кроме нас эту идиотскую работу никто не сделает. А вдруг есть такие люди? — Клим умел задавать такие вопросы, от которых хотелось лезть на стену. — Вдруг за дверями уже стоят… сменщики?

— Думаешь, это возможно? — усмехнулся Макс. — Конкурс — сто человек на место. «Эй, кто хочет нажимать кнопку за пять штук баксов в месяц?!» Бред.

— Здесь любой бред имеет право на существование, — подытожил Клим. — Хватит. Ждем сигнала.

И он вынул «каплю» наушника и положил на ноутбук. Ему сейчас не нужны были вопросы и охи–вздохи напарников. Нужна была тишина. Оглянувшись, он увидел смотрящий на него глазок видеокамеры. Он подмигнул ему, а потом, окончательно обнаглев, помахал рукой.

— Они всему верят, — сказал он, убедившись, что микрофон тоже отключен. — Я не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, ложь всегда отвратительна. Но лучше не знать…

Сам он узнал давно. Недаром Клим многое умел. Он всегда был уверен, что если из компьютера выходит, кроме сетевого шнура, еще хотя бы один провод, то грех этим проводом не воспользоваться. Когда он понял, что их трио управляется централизованно, то решил узнать об этом побольше.

Потихоньку, за всеми этими играми в города, Клим писал программу. На это ушло примерно два месяца. И когда последний штрих был сделан, он запустил свое творение.

Ближе всех к реальному положению вещей оказался сегодня Макс. Его догадки насчет крематория были недалеки от истины. Можно даже сказать, Макс практически попал в точку. Они вершили приговоры. Они претворяли в жизнь смертную казнь. Каждые три недели в этой стране заседал трибунал. Каждые три недели… Давно они не были на свободе…

Там многое изменилось. Снова появились «враги народа» и «особые совещания». И была нужна гуманная «расстрельная команда». Три человека, которые ничего не знали, просто жали на кнопки. И где–то далеко срабатывала гильотина. Или еще что–нибудь. Может, даже электрический стул.

Когда Клим понял это, он пошел дальше. Он решил выяснить, почему именно трое. Оказалось, что алгоритм казни предполагает тайну — никто не должен знать, чей именно компьютер сыграл роковую роль. Случайный алгоритм разбрасывал вероятности по трем ноутбукам; каждый сидел и смотрел на экран с определенной целью — поймать нужную фигурку. Все зависело от скорости реакции и внимания. Кто первый увидит, тот и шлепнет по клавиатуре. И при этом каждый чист перед собой и перед мировым гуманным сообществом.

Клим тогда подумал, а сколько раз он был первым? Сколько человек убил лично он? Осознав это, он решил изменить ситуацию — настолько, насколько это было возможно. Поколдовав еще немного, он внес изменения в алгоритм.

И теперь убивали только Лаврик и Макс. В промежутках успевая играть в города… А Клим молча смотрел на фотографию девушки, разглаживая ее уголок пальцем, и думал о том, что никогда не был святым. А теперь и подавно…