Niro. Сборник рассказов.

Так продолжалось довольно долго — нудное сидение в офисе, симуляция работы. Когда главный программист обратился к нему с предложением выпить по чашечке какого–нибудь благородного напитка в ближайшем кафе, Лукьянов напрягся — он не ожидал, что его на фирме рассматривают как кандидатуру для интимных бесед. А уж то, что он услышал в этом кафе — просто повергло его в шок.

Фирма была тенью. Тенью от большого преступного концерна, занимающегося ни много ни мало — воровством высоких технологий. Специалисты, которые состояли в штате фирмы, занимались совсем не тем, чем было положено по статусу. Этакий идеальный «Союз рыжих», описанный еще Конан–Дойлем. Одни писали бредовые утилитки для бизнеса — а другие, прикрываясь этим, таскали с чужих компьютеров все, что плохо лежит.

Лукьянову сделали предложение. Хорошее, серьезное предложение. Когда перед ним на столик кафе легли все его старые разработки, которые, по его мнению, остались незамеченными, он понял, что жестоко ошибался в людях. Кто–то в этой фирме очень четко отбирал кадры. Судя по тому, насколько грамотно и полно был сделан анализ его творений, этот «кто–то» имел глубокие познания в программировании.

— Вы идеально провернули этот фокус, — сказал тогда собеседник, беззвучно опуская чашечку с кофе на блюдце. — Но в нашей конторе сложно остаться незамеченным — тем более с такими способностями, как у вас. Не сразу — но достаточно быстро — вы оказались под пристальным вниманием тех, кому небезынтересны люди талантливые и инициативные. Я хочу предложить вам работу, которую вы делали и раньше, вот только стоить она будет на порядок дороже.

И главный программист объяснил суть дела. Его подчиненные — настоящие подчиненные, а не те, что служили прикрытием для дела — сумели увести у одной известной фирмы разработанный ими процентов на сорок программный продукт. На вопрос «Что это за фирма?» ответа не последовало.

— Я хочу, чтобы вы приложили все свое умение и доделали то, что начато другими. Если мы успеем раньше конкурентов — мы на коне.

— А если нас поймают? — спросил Лукьянов.

— Вас, — тут же уточнил собеседник. — Вот в этом и заключается наша страховка. В случае провала этой затеи — вы возьмете все на себя. А мы обсепечим вашу семью деньгами на весь тот срок, что вы проведете в местах не столь отдаленных.

— Вы считаете, что вероятность неблагоприятного исхода велика? — Сергей чувствовал, что у него предательски дрожат руки.

— Это все из области фантастики, — усмехнулся главный программист. — Никто и никогда не расчитает вам эту вероятность. Все будет зависеть от вас — насколько хорошо вы сможете выдать чужое за свое. Я изучал материал; могу вас уверить, что основная работа там уже проделана.

— Сорок процентов — это, по–вашему, основная работа?

— Это — фундамент. У вас есть два месяца для того, чтобы превратить данные, которые я передам вам, в нечто удобоваримое и совершенно легальное. Вы сможете?

— Насколько велик объем работ? — Лукьянов поинтересовался абсолютно машинально, но собеседник расценил это как потенциальное согласие.

— Над этим проектом работало шесть человек, — развел он руками. — Вам я могу выделить еще двоих. Обязательное условие — они не должны знать, над чем работают. Но это уже ваши проблемы. Теперь о деньгах. В случае успеха вы получите…

И он назвал столько, что Лукьянову захотелось взять со стола салфетку и вытереть слюни.

— И почему криминал всегда стоит дороже? — то ли разочарованно, то ли просто удивленно спросил Сергей.

Тогда он еще не знал, какую цену ему предстоит заплатить.

…Понять суть комбинации ему было не под силу. Работал он честно — и, стоит отметить, очень и очень продуктивно. Те сорок процентов (а главный программист оказался чертовски объективен — именно сорок, не больше и не меньше) он превратил в восемьдесят. Может быть, даже в восемьдесят пять. А потом ему дали по ребрам, умудрились вывихнуть плечо и посадили на четыре с половиной года.

Отработать из двух месяцев удалось примерно пять недель. Парни из его команды, воодушевленные премиальными, делали довольно много черновой работы, производя необходимые расчеты, делая наброски логических структур (а один из них сам, безо всяких распоряжений, написал гениальный обработчик ошибок, который значительно мог сократить сроки работы).

Нельзя сказать, что все случилось внезапно. Были какие–то звоночки; что–то подсказывало Лукьянову — берегись, смотри по сторонам… И не то чтобы он стал чаще на улице по сторонам оглядываться, нет — ходил как ни в чем не бывало, и дверь открывал, не смотря в «глазок». Но где–то внутри сидело — «Не свое делаю, чужое…» И совесть, взращенная еще мамой и пионерской организацией, ныла, как больной зуб…

Пару раз он замечал, что в квартире на привычных местах нет вещей — и списывалэто на собственную занятость. Иногда в подъезде сталкивался с незнакомыми людьми — они опускали глаза, а Сергей проходил мимо, особо не задумываясь. Щелчки в телефонной трубке — да при нашем качестве связи это обычное дело.