Niro. Сборник рассказов.

На то, что в квартире останется телевизор, Лукьянов не расчитывал — и оказался прав. Пришлось ограничиться маленьким китайским приемником, найденным на кухне — но пока ему больше ничего и не было нужно. Узнавая новости, он пытался выстроить картину той страны, что была сейчас за окном. Получалось с трудом — все–таки в тюрьме система жизненных ценностей претерпела серьезные изменения, и сейчас приходилось не просто менять ее — нужна была тотальная ломка.

Денег ему по освобождению дали всего ничего — не заполнив холодильник и на десять процентов полуфабрикатами, Сергей понял, что протянет на лапше и пирожках недолго. Уже на третий день своей свободной жизни он в очередной раз произнес числовое заклинание в виде недоступного пониманию ряда цифр и подошел к окну. Путем несложного анализа и расставления карандашных крестиков на известке он определил, что существует минимум три машины, которые несут дежурство у него под домом. Анализировать ситуацию он за все это время не разучился — и выходило так, что его возвращения ждали. Причем ждали явно не друзья.

Очень хотелось помахать этим идиотам из–за занавески рукой — Лукьянов с трудом удержал себя от столь опрометчивого шага. Нельзя было раскрывать своих намерений, нельзя было дразнить этого спящего монстра, уверенного в том, что ситуация под контролем.

— Ну что ж, нельзя так нельзя, — аккуратно отпустил Лукьянов штору и вернулся в комнату. В очередной раз он осмотрел свое подпорченное оперативниками хозяйство — и подтвердил свое нежелание наводить тут порядок.

— Незачем, — покачал он головой. — Я здесь ненадолго.

«Двадцать шесть, — подумал он. — Потом дважды по четыре».

Он не зря назвал тюрьму «золотой клеткой». Зона, где он провел весь свой срок, была редкой, но далеко не единственной на бескрайних просторах России. Там отбывали срок те преступники, чье вынужденное бездействие во время заключения можно было тоже засчитать за нарушение закона. Ученые, программисты, инженеры, деятели фундаментальной науки — да мало ли несчастных, которые оказались невовремя в неположенном месте. Кто–то случайно сбил человека, высчитывая за рулем траекторию движения спутника, кто–то повздорил с женой и толкнул ее на камин в гостиной, а кто–то просто украл чужую собственность и продал сотням и тысячам покупателей, выдав за свое творение — да что там греха таить, такое творится сплошь и рядом!

Государство решило — раз уж эти люди преступили закон, то пусть поработают на благо общества не за зарплату, награды и премии, а за трехразовое питание. И появились зоны, которые работали почище научных центров и выдавали столько полезной информации, что содержать этих преступников подобным образом было гораздо выгоднее, чем на свободе. Ведь основная масса ученых была предана науке — и смирялась со своим положением, не в силах преодолеть тягу к работе.

Благодарности и очередные звания получало тюремное начальство — а те, на ком они делали себе карьеру, создавали для страны оружие, машины, программы и молча ждали конца своего срока. Многие из этих людей в тюремных робах сделали для своей страны намного больше, чем куча бездельников на воле. Сделали — а потом получили справку об освобождении, вышли на свободу и не смогли найти своего места. Клеймо — на всю жизнь. И не меньше половины из них возвращались назад, на свободное поселение.

Четыре с половиной года назад на такую зону попал и Сергей Лукьянов — преуспевающий молодой сотрудник достаточно крупной фирмы. Фирма эта делала программы для малого и среднего бизнеса — делала, как казалось Лукьянову, хреново. За тот год, что он успел отработать в фирме, он внимательно изучил и рынок, и потенциал сотрудников — и пришел к выводу, что можно выпускать продукцию гораздо более качественную, чем на теперешнем отрезке времени.

Несколько предложений, высказанных начальству, остались без ответа. Казалось, что всех устраивает достигнутый уровень, устраивает то, что вокруг масса преуспевающих конкурентов. Даже напротив — временами он чувствовал, что своей инициативой нарушает какие–то известные только начальству планы. Отношение к нему в фирме было двойственным — с одной стороны, всех радовал его уровень программирования, с другой — руководству явно была не нужна инициатива. Сергей написал пару модулей, значительно улучшающих работу имеющегося софта — и был крайне удивлен, узнав, что их отвергли без объяснения причин. Тогда он с божьей помощью внедрил один из них в код основного продукта фирмы — и был удивлен, когда понял, что никто этого не заметил. Руководитель проекта в основном занимался тем, что часами сидел в Интернете, без конца что–то там разыскивая — ему явно было не до работы. Лукьянов удивился в последний раз — и перестал напрягаться.