Нить Лекаря

Полковник молчал, продолжая курить сигару и выпуская дым, наполняя комнату тонким благовонием от спелых табачных листьев.

– Вы даже не представляете с какой силой столкнулись. Любовь и вера в правду, в истину, в справедливость сливаются в несгибаемый стержень, в пружину, которая вот-вот разожмётся.

– Вы уверены в том, что может произойти перелом в войне? – с некоторым сарказмом спросил фон Шварц, – уважаемый доктор, такое невозможно. Военная машина Германии как никогда сильна и даже ваша «самоотверженность» не сможет её сломить.

– Войну выигрывают люди! Вспомните трёхсот спартанцев. Всего горстка воинов удержала огромную армию и, если бы не предательство, кто знает, какой подвиг они смогли бы ещё совершить. В любом случае, они привели свой народ к победе. Вот вам самоотверженность, твёрдость или «ваш фанатизм».

– Вы сомневаетесь в нашей победе? – немного подавшись вперёд в кресле, спросил полковник.

– Самоуверенность часто губит. Не правда ли?

– Допустим…

– Ведь вы планировали уже осенью сорок первого закончить операцию. Однако, Советы ещё держаться. И потом, наше общение для меня становится опасным. Моя откровенность может дорого мне обойтись.

– Может. Поэтому попрошу вас такие мысли больше нигде не высказывать. Вы, господин доктор, умный человек. Лечите людей!

– Я этим и занимаюсь. А посему, позвольте, господин полковник, если вы не против, на этой ноте закончить нашу беседу. Уже поздно, мне бы не хотелось утомлять вас своими умозаключениями и отрывать от дел своим присутствием, своей философией.

– Да, пожалуй, соглашусь с вами, уже поздно – раздумывая, и не спеша произнося слова, ответил фон Шварц, – Но у меня будет к вам одна просьба. Если у вас будет свободное время, навестите меня. И мы продолжим начатый разговор.

– Постараюсь

– Клаус – распорядился фон Шварц по телефону, – доставьте доктора домой. До свидания, господин профессор.

– До свидания, господин полковник.

По дороге обратно меня не покидало ощущение того, что некое событие уже стоит у меня на пороге, и оно непременно перевернёт мою жизнь, или внесёт в неё новую струю.

Ведь встреча с людьми, облачёнными большой властью, особенно в подобных обстоятельствах, никогда не проходит бесследно. Она всегда имеет продолжение. И последствия могут явить либо тёмную, либо светлую сторону собственной судьбы. Такое положение вещей вытекает из самой природы феномена земной власти, которая на более высоких ступенях своей пирамиды стягивает в тугой узел всё большее число нитей жизни разных людей. В таком причудливом калейдоскопе с разной силой сталкиваются человеческие судьбы, задавая взаимно новый вектор своего движения.

Итак, я стал ожидать перемен. После разговора с женой, с которой поделился впечатлениями от встречи с Отто фон Шварцем, я окончательно утвердился в этой мысли. Как за шахматной доской разыгрывалась партия, где цена победы котировалась крайне высоко, а за каждым ходом стояла моя жизнь.

Наконец, мне пришлось делать «очередные ходы», когда Клаус Зибберт, этот «отличный малый», снова не появился у меня в качестве посланника доброй воли полковника, приглашающего «за компанию» отведать отличного коньяку. Я не горел желанием с ним встречаться. Какое-то чувство отторжения и неприязни к шефу лейтенанта поднялось в моей душе. Возникла ассоциация чего-то липкого, тёмного, опасного, готовящегося исторгнуть из своего нутра гадость, подлость. В низости этого человека я не сомневался. Всемогущий барон наводил ужас не только на мирное население, но и на своих подчинённых, а также обыкновенных солдат и офицеров. Своей ретивостью он основательно вычищал ряды вермахта от неблагонадёжных, отправив в свои застенки уже не один десяток немцев.

Однако, отказываться не следовало. Он одним росчерком пера мог легко прикрыть мою практику и лишить меня возможности помогать людям, что шли ко мне. Тем более, Отто фон Шварц щедро заплатил, как он выразился, «за мои услуги врача». Скрепя сердце, я собрался и поехал на неприятную встречу.

Она состоялась уже на рабочем месте полковника, в здании, мимо которого местные жители проходили с содроганием сердца. Ибо оно имело только вход для большинства попавших туда. Про страшные подвалы под ним ходило много слухов. На заднем дворе часто раздавались ружейные выстрелы, а после ворота растворялись, и выезжала машина, вывозившая как мусор то, что недавно ещё дышало, чувствовало, думало, любило и мечтало, в неизвестном направлении.

Хозяин встретил меня радушно, точно удав, но, по крайней мере, не голодный, а сытый, и потому пребывающий в благодушном расположении духа.

– Здравствуйте, господин доктор. Мне приятно видеть вас каждый раз. Ожидание нашей встречи затянулось, и я взял на себя смелость отвлечь вас от забот, вырвать, так сказать, из лап болезней и скорбей, чтобы предложить отужинать вместе. Видите ли, предпочитаю есть и курить в компании, не люблю одиночество.

– Добрый день, господин полковник. Ваше приглашение принято. Сочту за честь разделить с вами трапезу.