Нить Лекаря

Я бежал домой, не разбирая дороги. Словно лодка под парусом, гонимая попутным ветром, я удалялся всё дальше и дальше от ненавистного «берега», где нашло своё пристанище зло и темнота. Сколько жизней там будет ещё загублено, страшно было подумать.

Вот показалась моя улица, затем дом и, наконец, я постучал в дверь. Её открыла жена, которая, не говоря ни слова, приняла бережно из моих рук мальчика и унесла его в комнату. Я прошёл следом за ней. Силы стали покидать меня. Нервное напряжение, немолодые годы дали о себе знать. Видя моё состояние, Юля очень быстро занялась нами двумя. Проворно, без лишних движений, она осмотрела сперва малыша, уложила его в кровать, а потом подошла ко мне и помогла раздеться. Руки у меня тряслись, сам я шатался, ощущение такое, точно сражался со змеем-драконом многоголовым, одержал над ним победу, но отдал за неё почти все свои силы. Хотелось спать, глаза закрывались сами, всё тело налилось свинцовой тяжестью. Дойдя до постели, поддерживаемый женой, я буквально рухнул на неё и провалился. Объяснять что-либо мой разум был уже не в состоянии.

В итоге, мальчика мы усыновили. Жена не только была не против, а наоборот, очень обрадовалась новому члену нашей семьи. И пусть это произошло так неожиданно и при столь неблагоприятных обстоятельствах, наше ликование всё же было безграничным, как и благодарность Богу. И в таком костре сгорали без остатка трудности, препятствия, как поленья, оставляя лишь пепел. Да и от него не оставалось следа. Дул сильный ветер перемен, уносивший с собой золу…

***

Апрель сорок второго не баловал теплом. На улице было ещё прохладно, но весна уже чувствовалась. Природа постепенно пробуждалась от зимней спячки. Воробьи, почуявшие окончание периода холодов, весело чирикали большими стаями, чистили пёрышки, перелетали с ветки на ветку деревьев и высоких кустов.

Я надел пальто, шапку, повязал шарф и вышел из дому. Мне просто необходимо было прогуляться, чтобы подышать свежим воздухом, подумать и успокоиться. Жена купала в большом тазу Коленьку, так звали нашего сына. Мальчик вообще любил воду, особенно плескаться в ней, играть. Она чудесным образом его раскрепощала, возвращала безмятежное состояние, и он забывал многое из того, что не стоило помнить. Всегда при виде брызг, которые устраивал сам, начинал смеяться так задорно, точно он самый счастливый человечек на свете. Будто и не было у него никаких тяжёлых воспоминаний, потерь и горестных мгновений. В такие минуты у меня всегда щемило сердце, хотелось вырвать, унести его, жену подальше от войны, несправедливости, всей черноты, что окружала и пронизывала всё вокруг. На фоне резкого контраста уютной домашней обстановки, невыносимая атмосфера страха, злобы, ненависти, накала борьбы выглядела настолько неестественной, противоречащей всей сути жизни, настолько отталкивающей, что вызывало глубокое сильное желание остановить любой ценой этот уничтожающий хаос.

Именно мы, взрослые, получившие право «лепить» мир по своему усмотрению, своим безрассудством, недальновидностью губим величайшие возможности, таящиеся в детях. Обедняем в первую очередь самих себя. Никоим образом нельзя оправдать войну, ибо при ней происходит обесценивание детства, этой колыбели нашего будущего. Нужно ценить мир ребёнка, оберегать его любой ценой, не позволяя разрушать хрупкое благополучие, искреннюю радость, чистое любопытство, жажду познания. Даже оказавшись в жерновах войны, эти чистые души с удивительной стойкостью переносят невзгоды, их не столько страшит суровость времени, сколько лицемерие и ложь, терзающие их неокрепшие сознания. И всё же, несмотря ни на что, от них всегда идёт такой свет, от которого твоя собственная душа оттаивает и делается лучше. Они не дают ей очерстветь, загрубеть, онеметь.

И сейчас, оглядываясь назад, я нисколько не жалею о своём поступке. Все глубокие переживания, связанные со спасением мальчика, помогли лишний раз убедиться в истинности слов, что человек сам для себя остаётся загадкой, тайной. Бывает, встречаешь обычного ничем не примечательного прохожего на улице и начинаешь испытывать к нему очень тёплые чувства, будто к родному, близкому человеку, родственнику, что давно не видел. Хочется подойти и обнять с радостью. Заговорить запросто, по-свойски, по-приятельски, спросить о здоровье тёти, дяди. Да мало ли кого. Главное, чувствуешь почему-то единение и от этого становится легко и приятно.

Так вышло и с Колей. Я никогда ранее его не видел, но проникся к нему всепоглощающим чувством любви, точно он всегда был моим сыном с первых дней своей жизни. И только по недоразумению, по стечению неблагоприятных обстоятельств, мы с ним расстались, а теперь вот снова воссоединились – отец и сын. Всё ясно и понятно без лишних слов. То же самое питал ко мне и мальчик. С самого начала между нами сложились настолько доверительные отношения, что со стороны казалось будто мы всегда неразлучно находились вместе.