Нить Лекаря

– Не надо, доктор. Вы любезный человек. И не хуже меня понимаете, что никакие пилюли здесь не помогут. Внутреннюю боль надо пережить. А знаете, что хуже всего, Фридрих?

– Догадываюсь, вы имеете ввиду наследство?

– Чёрт вас подери, Фридрих. Я всегда знал, что вы общаетесь с дьяволом или с кем-нибудь ещё в том же роде. Вы снова попали в точку. Меня мучает вопрос, что я оставляю своему сыну. Мы откатываемся назад, иллюзия рухнула. Всё, ради чего так старались, пошло прахом. Пора подумать о будущем не для себя, для него. Поверьте, я не одинок в своих мыслях. Среди моих знакомых в Германии есть люди, рассуждающие подобным образом. И если совсем недавно подобные речи вызывали во мне ярость, то теперь всё изменилось. Мы, настоящие патриоты, вынуждены искать выход из сложившегося тупика, иначе его найдут за нас, и будет ли он приемлемым для Германии – вопрос. Такие, как вы, доктор, очень нужны нашей Отчизне. Ей скоро будет не хватать нравственных героев, которые покажут миру не звериное лицо нации, а её гуманизм. Мы предстанем нацией обманутых и пойдём дальше, отстроим заново свою страну и докажем, что Германия не умерла. Как видите, Фридрих, для вас самое разумное сейчас вернуться на историческую родину. Это соответствует вашим нравственным идеалам помогать не только делом, но и словом. Забирайте семью. Вы будете полезны стране, а она поможет вам. Здесь же вас ждёт тюрьма и бесславный конец. Надеюсь, вы прислушаетесь к моим словам. Я жду вашего решения до завтра, ровно до девяти. Кстати, Фридрих, как вы видите ближайшее будущее?

– Будущее всегда обнадёживает.

– Всё останется, как всегда, между нами. Я чувствую, вы скажете нелицеприятные вещи, но готов их услышать.

– Тогда извольте. Красная армия дойдёт до Берлина. Но это будет не конец Германии, а её возрождение. Русский солдат не понесёт смерть женщинам, старикам и детям, а будет их кормить. А что касается лично вас, Отто, то места вам в новой Германии не найдётся. Вы эмигрируете, скорее всего в Южную Америку. Ваши потомки потеряют связь с исторической родиной. Они смогут вернуться, но не захотят.

Полковник сидел бледный.

– Благодарю вас, Фридрих – выдавил из себя барон, – большего я знать не хочу.

Он тяжело поднялся, посмотрел на меня замутнённым взглядом.

– Мы больше не встретимся, доктор. Жаль. Мне будет вас не хватать. Прощайте!

– Cum Deo⁵, Отто!

– С вашим, Фридрих, с вашим.

Фон Шварц ушёл. Дальнейшая его судьба будет незавидной. Ему удастся избежать наказания, но только человеческого. Долгая жизнь на чужбине под вымышленным именем завершится затяжной болезнью. Она заставит барона иначе взглянуть на свой пройденный путь и содрогнуться от содеянного. Совесть, дремавшая под усыпляющие напевы вождей Третьего рейха, пробудится и больше не даст покоя.

Жена всю жизнь будет рядом с Отто, но спасти любимого мужа от внутренних демонов не сможет. Призрак «убитой им Греты» не отпустит бывшего полковника СС вплоть до последних дней…

По этому поводу я часто думал, насколько изменилось бы поведение людей, знай они все последствия своих действий. Наверно, подобное знание всё же смогло бы хоть как-то ограничить безрассудства и сумасбродства, уберечь от тех роковых шагов, после которых уже ничего нельзя изменить.

Революции, войны… Их так много, этих неверных деяний, порождённых инфицированным разумом. После такой поступи выжженная земля, несправедливость, разруха и смерть кругом.

Господи, как же это тяжело! Тяжело от понимания своего бессилия. Тяжело видеть скорбь и не иметь возможность её утешить, ибо она повсеместно. Тяжело понимать, что порой нет замены потерям и утратам. Кто лишился матери, отца, брата, дочери, сына…, несёт всю жизнь крест печали. В кострище человеческой ненависти сгорают те, кто любил и был любим. Ты чувствуешь, как из мира уходит свет. Появляется пустота. И остаётся только надежда на время. Оно всё исправит, залечит.

***

«Пророчество» полковника в отношении меня сбылось… После кровопролитных боёв Красная армия вошла в город. Точнее в то, что от него осталось. Кругом виднелись остовы зданий, хлам, мусор. Лишь изредка попадались почти целые дома. От некогда центральной улицы – одни воронки да вывороченная мостовая.

Я вместе с уцелевшими жителями радостно встречал освободителей, уставших, но с улыбками на лицах. Колоннами они уходили дальше на запад. Для них война ещё не закончилась. Многие не вернутся обратно. А для нас, мирного населения, наступили трудовые будни по очищению от бесчисленных завалов, по восстановлению разрушенного хозяйства. Страшная картина руин не удручала, худшее уже было позади.