Нить наяды

Но это был еще не конец. Оказалось, что Гречин приземлился неудачно и сломал два пальца на руке. Пришлось оказывать ему первую помощь и поить обезболивающим. Предлагалась также и водка, но гордый Гречин от нее отказался, вместо этого заявил, что подает на развод.

Кира молчала, чтобы не спровоцировать новый приступ бешенства. А наглый Борисоглебский стал дотошно выяснять, как скоро Гречин собирается это сделать, уточнял, быстро ли нынче разводят, и таки спровоцировал соперника.

Гречин распалился настолько, что стал хватать и бросать на пол посуду. Кира, никогда не видевшая мужа в таком состоянии, остолбенела, но Борисоглебский снова показал себя. Он выхватил из рук Гречина ту самую вазочку и противным голосом заявил, что это подарок Елизаветы Второй его бабушке на свадьбу, и если кто-нибудь посмеет раритет разбить, дело ему придется иметь с самым крутым адвокатом в этой стране.

В конце концов Гречин догадался, что над ним издеваются, и кинулся вон из квартиры, предупредив жену о грядущих последствиях ее поступка.

Наступили тишина и молчание. Кира опустилась на корточки и стала собирать осколки. Борисоглебский немного посмотрел на ее спину и пошел в душ. Вернувшись, он застал ее одетой, причесанной и все еще молчащей. Не пытаясь вступить в диалог, Андрей заказал по телефону еду, сварил кофе и стал ждать.

В себя она пришла только после порции бифштекса с картошкой.

— Черт! Какая же я дура!

Борисоглебский кивнул и подлил ей вина.

— Чего ты киваешь? — тут же вскинулась Кира, считавшая, что он должен ее разубеждать.

— Потому что так и есть. Как же надо себя недооценивать, чтобы выйти замуж за этого…

— Прошу, не надо. Это ты из него посмешище сделал. На самом деле он…

— Не такой. Я понял. Извини.

Кира аккуратно, как в ресторане, сложила на тарелке приборы.

— Как просто все разрешилось. Зрело годами, копилось и вдруг на раз… Даже странно.

Она вдруг почувствовала огромную усталость. Поспать бы! Часиков этак пять или шесть. И чтобы никто не трогал.

— Нет, спать я тебе не дам, — словно услышав ее мысли, заявил Андрей. — Мы поедем гулять по берегу Финского залива, кидать в воду камешки, смотреть на мальков у берега и пить коктейли.

— А коктейль откуда возьмется? — спросила Кира.

— Там посмотрим, — туманно ответил Борисоглебский.

Коктейль нашелся к маленьком уютном баре прямо на берегу. Вообще он располагался на закрытой территории дачного поселка для очень непростых людей, но Борисоглебский показал охране какое-то удостоверение, и их пропустили.

В баре почти никого не было. Усевшись за столик с видом на залив, они заказали итальянское вино, пасту и салат из мидий и рукколы.

Только тут Киру отпустило окончательно. Она вдруг увидела все произошедшее со стороны. Оказывается, это было ужасно нелепо и смешно. Она хохотнула, махнула рукой официанту и велела принести лучший десерт из всего меню.

— После обеда? — уточнил тот.

— Нет, до!

— У вас прекрасный вкус, — невозмутимо прокомментировал молодой человек и важно удалился.

Поедая какую-то дикую смесь из фруктов, бисквита и взбитых сливок, Кира вдруг сообщила:

— Я проверила интервью, книги и статьи Кружилина на упоминание культа сатаны и использование специфических терминов, которые могут указывать на его причастность к подобным вещам. Забила ключевые слова и прогнала в специальной программе.

Андрей, которому казалось, что после пережитого стресса Кира вообще неспособна думать ни о чем серьезном, удивился и обрадовался.

— Нашла что-нибудь интересное?

— В том-то и дело, что нет.

— И ты подумала, что мы ошибаемся на его счет.

— Как раз наоборот. Понимаешь, он не просто не говорит на эту тему. Он ее избегает. В интервью ему пару раз задавали вопросы, которые выводили на его отношение к Богу, верованиям, оккультизму, скрытым возможностям человека, незримым силам природы и так далее. Он ни разу не ответил ни на один из вопросов. Причем не забалтывал тему, а игнорировал. Это странно. Он писатель, известный человековед и человеколюб. Почему бы не поговорить об этом? Я посмотрела несколько сюжетов с ним, и мне показалось, что подобные вопросы его…

— Настораживают? — подсказал Андрей.

— Нет. Пугают.

— С чего бы?

— Не могу объяснить, но это странно. Казалось бы, что тут такого? Тема-то, в сущности, банальная. Ну скажи чего-нибудь. Нет. Сразу напрягается и уходит. Но учти: это тоже не доказывает, что он сатанист.

Принесли заказ, и они молча принялись за еду.

После обеда Андрей предложил покататься по заливу, и они пошли к причалу, возле которого стоял под парами белый катерок. О Кружилине больше не говорили, почувствовав, что на сегодня напрягов достаточно.

Катер летел по воде, солнце выглянуло из-за облаков и светило вовсю, ветер бил в лицо и, казалось, уносил вдаль все, что случилось за день, вместе с мыслями о том, что случится завтра.

В понедельник после обеда Кира узнала, что алиби Кружилина на все даты московских убийств железные и сомнению не подлежат. Как и подлинность фотографий.

Ну а насчет неудобной сестры… так ее к делу не пришьешь. Можно, конечно, покопать еще, но стоит ли?