Нити

— Хорошо. Пока, сын.

Потом снова была улица, с неба падало что-то среднее между дождем и снегом, плавало в сыром воздухе, как взвесь. Были прохожие и машины, и повседневный шум, и типичная для марта серость, в которой Илья прокладывал себе дорогу к суду, стараясь не испачкать ботинки, но, конечно же, безуспешно. Были и томительные минуты ожидания в коридоре, и зал суда с маленьким сморщенным мужичком в мантии под гербом, перед которым Илья поклялся не давать ложных показаний, а потом рассказал все, что произошло в тот день в магазине бытовой техники. Подсудимому шили покушение на тяжкие телесные; бедолага сидел тут же, угрюмо терзая листок с обвинительным заключением. Прокурор писал под столом смску, приставы скучали, и над всем этим действом витал дух уныния, медлительности и бюрократии. Один только раз Илья встретился взглядом с подсудимым. Тот сразу отвел глаза. Затем судья сказал Илье:

— Вы свободны.

Илья не заставил себя ждать и быстренько смотался из храма правосудия. Спускаясь с крыльца, он увидел, как навстречу поднимается знакомый следователь. Поворачивать было поздно, Илья решил сделать отрешенный вид.

— Давали показания? — спросил следователь без лишних прелюдий.

— Что? — встрепенулся Илья. — Ах да, давал. Рассказал все, как было.

— Хорошо, — следователь рассматривал его, словно предмет, который хочет использовать для своих целей. — Слушайте, вы не моги бы как-нибудь на неделе ко мне зайти?

— Зачем?

— Уточнить информацию. Буквально минут на пять.

Глазки следователя под надвинутыми бровями так и впились в него. Илья пожал плечами.

— Ладно.

— Вот и чудесно. Держите, — он сунул свою визитку. — Наберете меня, если не получится. Может, как-то пересечемся.

Он заторопился вверх.

— Товарищ следователь, — сказал Илья.

— Да? — тот удивленно посмотрел через плечо.

— Это не я.

— Не вы? В смысле?

— Да так, неважно. До свидания.

Илья положил визитку в карман и отправился по второму адресу. Близился вечер.

16

День сгущался вечером. Небо постепенно темнело, и в этой серой пелене нарастало мерцание городских огней.

Ставни нужного дома открылись, и на улицу вышел человек. Илья выкинул бычок от сигареты, дал человеку отойти и пошел следом. Человек зашел в маленький магазинчик, из разряда тех, где можно приобрести товары для дома. Илья ждал на крыльце. Человек вышел, глянул, надвинул шапку на глаза и пошел дальше. Не домой. Илья — следом. Они шли так минут десять. Человек постоянно поворачивал. Вышли на оживленную улицу, дошли до перекрестка. Спустились в подземный переход, где патлатый паренек пел под гитару песни.

— Группа крови на рукаве! — тянул он. — Мой порядковы-ы-ый номер на рукаве!

Народ сонно брел мимо. Кто-то подошел и кинул монету в лежавшую на полу кепку.

— Пожелай мне удачи в бою! — пел парень, яростно ударяя по струнам.

Илья поравнялся с уличным певцом и увидел, насколько старая у того гитара — дека местами вспухла, отклеилась, на корпусе лепились полустертые наклейки от жвачек.

— Пожелай мне-е-ээ! — тянул парень, зажмурив глаза.

Вдруг Илью словно ударило током: парень играл не только на струнах — он извлекал резонирующую музыку из своих связей.

— Не остаться в этой траве! Не остаться в этой траве! — разносился под бетонными сводами перехода звонкий голос, от которого у Ильи задергался кадык. — Пожелай мне удачи! Пожелай мне-е-э у-да-чи!

Илья прошел мимо, силясь заглянуть в глаза певцу, но тот был сосредоточен на игре. Происходило что-то еще. С толпой. Некоторые люди, их лица… как бы наливались внутренним свечением, как лампы накаливания. На дне зрачков тлели огоньки, свечки астральных тел колыхались в такт. Некоторые даже улыбались. Илья шел все медленнее, рискуя упустить Эдика из виду, но то, что происходило в переходе, было настолько важным, что требовало внимания и осмысления — здесь, сейчас, немедленно.

— И есть чем платить, но я не хочу… — знакомые слова звучали уже не в переходе — в голове. Губы шевелились сами собой, повторяя эти слова, как мантру. Слова, которые спасли его в свое время — Илье вспомнилось темное время юношества, когда он стоял на краю наркоманской пропасти, волчонок с большой улицы, танцующий на краю. И только музыка удержала от рокового шага.

Это напоминало мгновенный фотоснимок. Люди застыли в переходе и молча слушали музыку. Воздух загустел, наэлектризовался. Волосы на коже зашевелились. Резко и сильно запахло озоном. Но это было неважно, все было неважно, кроме одного — люди стояли и вместе слушали эту хриплую надрывную музыку, исполняемую на старой гитаре с дребезжащими струнами. Их взгляды, их лица были устремлены к источнику музыки, от которого к ним тянулись нити энергии, связывающие их в единый пучок. Что-то текло по ним, невероятно мощное и сильное. Это оно заставляло солдат бросаться с голыми руками на танки в Великую Отечественную. Это оно двигало полярников на завоевание Арктики. Это с ним Юра Гагарин сказал свое «Поехали».

Вдруг струна лопнула. С жалобным, отрывистым вскриком.