Нити

Мгновение спустя по переходу уже шли серые люди с невыразительными лицами-масками, а певец убирал в футляр сломанный инструмент.

Илья поднялся на поверхность и столкнулся со своим попутчиком. Это был Эдик, он ждал у ступеней. Они молча зашли в ближайший бар, взяли по пиву. И только после половины бокала портной сказал:

— Я тебя и не узнал сначала.

— Ну, теперь-то распознал?

— Теперь да. По глазам.

— Ну и хорошо. Рассказывай, что тут творится.

Эдик помрачнел, сгорбился над бокалом. Тогда, чтобы дать ему возможность собраться с мыслями, Илья первый поведал ему о своих приключениях. Эдик слушал, прихлебывая пиво, и брови его все сильнее сходились к переносице.

Илья закончил.

Вечер почернел. Город перемигивался огоньками.

— Ну что? — обратился к портному.

— Ситуация следующая. Мои коллеги думают, что зачистку им устроил ты. Тебя ищут.

— Это и так понятно. Меня интересует другое.

— Думаешь, я настучал? — скривился Эдик.

— Не ты?

— Нет.

— Ясно. — Илья достал сигарету, закурил. — Да неважно, кто. Странно, — он взглянул на портного. — Тебе бы сюда весь ваш профсоюз вызвать…

— Очень смешно.

— Ладно, шучу. Кто это сделал?

— По идее, это может быть любой, кто видит Мир Связей. Но действует профессионал. Вот почему сомнительно, чтобы ты тут куролесил. Ты любитель. Из тебя видящий, как из балерины тракторист.

— Спасибо за комплимент.

— Я бы тебя первым ухайдокал, не обольщайся. Подстава налицо. Этот тип действует, как чертов ниндзя. Бьет точечно. Ты вообще знаешь, кого он убрал?

Илья помотал головой.

— Нет, конечно. Ну так знай. Есть люди, как мы с тобой, портные и швеи — те, кто работает с нитками. Кто знает, как шить, сшивать, строчить и распарывать. Понимаешь?

— Да.

— Все мы честно работаем, потому что людям надо ставить заплатки на одежду и чинить обувь. Но иногда требуется править нити связей, в самые критические моменты. Мой деверь в Южной Осетии в восьмом году две ночи не спал — кроил с помощниками нити, чтобы мясорубка на весь Кавказ не завязалась. То же с большим трудом проделали на Украине. К моей маме приезжает кое-кто из местных депутатов и даже из Москвы наведываются. Понимаешь?

— Ну.

— Палыч, тот, которого первым задушили, он раньше в столице обитал. Он был мастер от бога. Они с коллегами в девяносто третьем в самой гуще оказались. У Останкино, у Белого дома. Там такие клубки были, такие узлы! Он рассказывал, что нити уходили не только по стране, но и в другие государства, опутывали всю планету. Страну лихорадило, но если бы не портные, тряхануло бы весь мир. Понимаешь, о чем речь? — Эдик изобразил пальцем запускаемую ракету. — Сейчас Палыч, можно сказать, вышел на пенсию. Хотел человек спокойно старость дожить без потрясений, и вот, на тебе. А второй, Селиверстов, я его близко не знал, но говорят, тоже серьезной работой занимался. По линии ФСБ. Были люди — и нет их. Делай выводы.

Эдик смахнул со стола крошки. Илья притушил окурок.

— Это уже серьезно.

У портного заклокотало в горле:

— Соображаешь.

— До сих пор шрамы, — Илья засучил рукав и показал исполосованную руку. — По всему телу.

— Легко отделался, — усмехнулся Эдик.

— Как твои коллеги вышли на меня?

— Они не выходили, нет. На них вышли. Анонимная записка. Кто-то навел их на тебя. Меня перед фактом поставили. Я им не говорил про наше знакомство, но они все равно узнают.

Эдик задумчиво взглянул на Илью.

— Ты собрал нити?

— Все, кроме одной. Седьмую никак не могу поймать. Выскальзывает.

— Значит, носитель далеко.

— И что делать?

— Искать дальше.

— Там, в переходе, ты видел?

— Да. Нити пронизывают собой все, что делает человек. Все, что осмысленно, ну, произведения искусства. Книжки, картины. Музыку. Понимаешь?

— Связь времен. — Илья подумал про старика из хемингуэевского рассказа.

— Она самая. Из прошлого через настоящее.

— К будущему.

— Звучит неплохо. — Эдик поднял бокал. — За будущее. За то, чтобы наступило завтра.

Они сдвинули посуду.

— Я не смогу найти эту нить, — признался Илья. — Силенок не хватит. Я выдохся.

— Да уж, выглядишь ты хреново. Гораздо хуже с прошлого раза. Лет на двадцать постарел. Признаться, я тоже отдачу почувствовал от этого прилива, или как там его. Аж в глазах потемнело и во рту такой привкус мерзкий… Бррр!