Нити

Мир переливался всеми оттенками оранжевого, всем спектром красного, от ярко-желтого до багрового. В пространстве пылали точки, между которыми тонко сияли ниточки, колыхавшиеся, словно водоросли под водой. Мириады точек образовывали мерцающие гнезда, соты и муравейники, слепленные между собой, словно грибницы, между которыми циркулировала энергия. Во всех этих конструкциях угадывалась система, жизнь, действие.

Города.

Где-то муравейников было много и они плотным ковром устилали поверхность материка. В других местах мерцание было тусклым, не таким обильным. Где-то и вовсе мерцали одинокие точки, случайно слепленные между собой. Иные участки заполняла чернота. Материки. Океаны. Острова.

Он парил на немыслимой высоте над всем этим. Понимая, что увидел не фрагмент мозаики, а все полотно, целиком. Его бросило вниз.

Икаром падал он к земле, в объятия муравейника со знакомыми очертаниями улиц и районов, одинокая звезда, мазнувшая по небосводу. Мгновение спустя он уже находился на земле, но окружающие предметы мало напоминали привычную реальность. Облик города был словно неуверенный набросок на клочке салфетки — короткие, кривоватые линии, едва очерчивающие контуры домов, крючки фонарных столбов и ленточки дорог, над которыми вились пучки связей, соединяющие всех людей в единую сеть.

Ткань человеческая мерцала в темном пространстве белыми отсветами. Астральные тела людей походили на огни святого Эльма, лениво раскачивающие коронами.

Илья сосредоточился на себе и увидел исходящий из груди пучок связей. Семь новых горели ярче всех. С ними по мощности могла соперничать лишь материнская нить — настоящая энергетическая пуповина, ощерившаяся, правда, махровыми завитками, но прочная и сильная. Он попробовал тронуть, как и раньше, эти нити и ощутил ток слабого напряжения, который струился от него ко всем адресатам. Он был донор, генератор, снабжение. Он сверкал, как сверхновая, яростно и сильно.

Прежние нити тоже тянулись к тем, кто когда-то появлялся в его жизни, но эти каналы почти истончились. Илья тронул нить Елены, и прямо в руке она осыпалась на пол. Больше он ее не чувствовал. Он не узнает и не догадается, если с ней что-то вдруг случится, он не порадуется за ее удачу, не погрустит вместе с ней, потому что эта связующая нить исчезла и, скорее всего, не будет восстановлена. Никогда.

Другие связи тоже умирали. Прежние знакомства, приятельские отношения, служебные и прочие — все это повисло серыми блеклыми лохмотьями, омертвевшее. Но семь связей горели сильно и ярко, разноцветные, как лепестки диковинного сказочного цветка, который зацвел после долгих лет созревания.

Илья почувствовал в колебании нитей что-то новое. Словно его тело продолжилось, удлинилось до немыслимых пределов и превратилось в огромную медузу, которая плыла в пространстве, слегка покачиваясь и растопырив псевдоподии. Илья на мгновение почувствовал себя сетью, впуская ее в свое нутро, и там, в этом нутре зрело что-то черное, словно опухоль, пожирающая организм. Черная дыра, уничтожающая время и пространство, сами принципы материального мира. И тогда он понял, что чувствовал Антон, который никогда не уходил из Мира Связей, живя параллельно в двух реальностях, с постоянной болью, которая стала условием его существования и заставляла корчиться в гримасе, ошибочно принимаемой за улыбку.

Каморка подвала давно исчезла, словно далекая планета, отстоящая от него на миллионы световых лет и затерянная в пустоте, а он, словно моряк на рыбацкой шхуне, попал в шторм, но поймал огромную рыбу, которая готова утащить его на дно.

Последняя, седьмая нить стала накаливаться добела. Илья чувствовал ее обжигающий жар, который пронизывал грудь и растекался по всему его нутру. Единственный канал, не забирающий, а дающий энергию. И сейчас он служил путеводной нитью, потому что Илья играл роль маяка на утесе, и на его сияние двигался некто, находившийся на конце этой последней нити. Жар становился нестерпимым.

Силуэт оформился, увеличился в размерах, но сохранил в себе грубоватые контуры астральных тел мира Связей — пылающая фигура с кавернами глаз.

И когда фигура из жидкого огня приблизилась на достаточное расстояние, Илья с ужасом осознал, что Мир Связей сыграл с ним злую шутку.

Вне всяких сомнений.

Силуэт оказался его двойником. Он приближался в позе прыгуна с трамплина: ноги вместе, руки вдоль туловища. Нить сокращалась по мере приближения силуэта. Казалось, этот человек рвется к нему в объятия после долгой разлуки.

Силуэт замер — резко, так, что огненная кожа колыхнулась. Цвет огня его ореола сделался из оранжевого белым, и это ослепительное сияние передавалось Илье по нити, насыщая его тело жгучей субстанцией, которая с жадностью принялась пожирать его нутро.

Илья схватился за нить, но отдернул руки: обожгло. Похоже, противник добивался именно этого — хотел спалить его. Хоть невозможно было рассмотреть его лицо, по фигуре, жестам и прочим мелким деталям Илья узнавал самого себя. Как такое возможно?