Нити

— Точно, — продолжал Антон. — Вот и сейчас. Вы еще из кабака выходили, а я уже знал по нитям, что вас ко мне принесет. У меня чутье на такие вещи. Но ничего особенного здесь нет. Когда мошка попадает в паутину, паук ведь узнает об этом, не так ли? Пусть даже он находится на другом конце. Потому что мы связаны, — он обвел круг пальцем, — и неважно, что ты меня раньше в глаза не видел. Все повязаны этой гигантской паутиной, все мы как мошки, трепыхаемся на ниточках. Они-то, портняжки, видят только окружающие нити, а я вижу их все. Сразу. И знаешь почему?

— Мы портные, — подсказал Эдик, — а он — ткач.

— Вот и вся разница, — добавил Антон, разведя руками.

— Ты создаешь нити?

— Нити образуются сами, — поправил Антон. — Я их расправляю, как провода в сложной технике. Ненависть с любовью, уважение с дружбой. Неприязнь с симпатией. Чтобы по порядку. Ты замечал, что некоторые люди настолько неприятны, что испытываешь к ним симпатию? Смотришь на человека и думаешь: такой говнюк, что аж симпатяга.

— Умник хренов, — фыркнул Эдик.

— Терпи, дорогой, терпи. — Антон снова зажег потухшую трубку, выпустил в воздух сизое облако дыма. В глазах его плясало что-то шутовское.

— Только не говори мне…

— Ты имеешь в виду контроль? О нет, разумеется! Я не кукловод.

— Но мог бы?

— Нет, — покачал головой Антон. — У меня тут роль пассивная. Я просто трансформатор. Преобразую сигналы. Стабилизирую фон. Догадайся, почему здесь на районе все спокойно. Без меня этот город утонул бы в дерьме на третий день.

— Что ты заливаешь? — перебил Эдик. — Вчера у вас на остановке малолетку ножом потыкали.

Антон чуть сильнее укусил трубку. Медленно кивнул:

— Верно. В последнее время народ одичал.

— Об этом мы тоже хотели поговорить.

Антон усиленно попыхтел трубкой, и всю компанию накрыло ароматным дымком, в котором блестели два желтых глаза.

— По-моему, говорить тут особо не о чем. Этот поезд в огне, а бежать некуда.

— Ты всегда отличался оптимизмом.

— Не оптимизмом, а реальным взглядом на вещи. Да-а-а… попали вы конкретно, ребятки. Косят вас, как пшеницу.

— Ты знаешь, кто это? — с надеждой спросил Эдик.

Взгляд Антона утратил осмысленное выражение. Стал стеклянным. Через минуту тишины и ожидания он выдал:

— Нет. Эти нити уходят в черноту, а там не видно ничего. Как в черной дыре. Он или оно… что бы это ни было, старается подчинить себе всех.

— Чтобы высосать энергию, — вставил Илья.

— Не то… — Антон покачал головой. — Ему не нужна энергия. Ему нужна..

— …жизнь, — подсказал Клавдий.

— Все жизни, — вставил дед Остап, — чтобы высосать их, как пиявка сосет кровь, пока не лопнет. И оно будет жрать людей, как планктон. Опустошать их.

— Потрошить их, — сказал Алексей.

— Оставит одни оболочки, — добавил Клавдий и взглянул на Илью. — Он видел — знает.

Все посмотрели в его сторону. Илье вспомнились люди, которые мелькали на полотне городской картины, люди с масками вместо лиц. Люди-манекены.

— Одних оно высосет, а других накачает тьмой по самые уши, — сказал Антон. — А потом натравит своих адептов на оставшихся. И будет война. Такое случалось не раз, и снова повторяется.

— Вот, — сказал Эдик. — Сам видишь, какая ситуация. Парня кто-то подставил. Наши будут травить его, пока не прихлопнут. Мне тут пишут — в других городах то же самое. Убивают портных. Одного за другим, методично. Народ потихоньку сходит с ума. Это касается всех. Думаешь, останешься в стороне? За тобой тоже могут прийти.

Антон сделался серьезным. Выпуская клубы дыма через нос, словно огнедышащий дракон, он наблюдал за тлеющими в трубке угольками.

— Это аргумент. Однако… — он не докончил и внимательно взглянул на собеседников, как бы размышляя, стоит ли сказать то, что хочет. — Однако я не отказывался. Но дело даже не в этом. Уже было вам сказано, что я ничем помочь не могу. Могу сделать то, что всегда умел. Расправить нити.

— Ты окажешь нам большую услугу.

— Да неужели, — ухмылка раскрыла рану его рта с рваными краями губ. — Только за это мне тоже понадобится помощь. Или ты рассчитывал водкой откупиться?

Эдик отчетливо скрипнул зубами.

— Говори.

— Полное восстановление. Ты понимаешь, о чем я.

— Антон. Ты, кажется, не совсем понял. Я тут неофициально — помогаю Илье по той причине, что верю ему. Если они узнают, что среди своих завелся предатель, который обращается к изгою…

— Ну тогда скажи им. Ведь правда на вашей стороне.

Эдик побледнел.

— Что, слабо, да? — Антон издевательски вытаращил глаза. — Когда вы вытряхивали меня из профсоюза, ты почему-то не возражал.

Илья взглянул на портного. Тот выглядел как двоечник у доски.

— А теперь сидишь тут и на мозги давишь. Я и без тебя вижу, что творится с сетью. Как будто в озеро метеорит упал. Но тебя ведь это не особенно интересует, правда? Ты думал, что сидишь на берегу, и волны не достанут. Вот когда стали ваших гасить, вот тогда вы все встревожились. Засуетились. А если бы одного меня здесь порешили, вам бы и невдомек было. Поэтому черт с тобой. Со всеми вами. Чтоб вас всех передавили, как клопов.