Нити Жизни (СИ)

– Да потому что вы мельтешите, а я стратегию строю! – набычился бывший арестант. Говорил он живо, но его лицо будто стекало вниз. – Короче, пригляделся я к этому министру, с которым они встречались. Он все про Нити говорит, больно их заиметь хочет. И все его волнует какая-то бабская свора в горах. В наших горах. Слетал я туда, и такую штуку узнал – залюбуешься. У этой своры есть особая пещера, она там почитается как храм.

– Пещера? Наша? – расширила глаза девчушка.

– Именно. Одно из мест, где Нити славили издревле. Мы с вами этого не знали, однако почуяли, что место намоленное. Самое то для хранения архиважной вещицы. Шаманова девчонка тоже с этим связана. Так вот, что я измыслил: разыщу в окружении министра подходящее тело, позаимствую ненадолго, да и шепну Энтину, что есть тотем, который силу Нитей дает. И горное воинство может непобедимым сделать. Но бабы еще о том не догадываются, а потому надо ему немедля собирать отряд, да тотем этот изъять, пока не поздно.

– Ну и голова, Осип! – восхитилась девчушка, жадно глотая оставшееся пиво. – Тонко рассчитал! Хотя… А если не метнется он в горы с отрядом? Подготовится решит?

– Метнется. Мой это клиент. Сам бы в него вселился, да крепок он рассудком, больно в голове сидит. Если не отобьет тотем, так решит выкрасть, потребовать, выменять. А как прибудет, там уж закрутим битву, – отмахнулся Осип.

– А если Волчок и Травник спрячутся и переждут, пока горное воинство будет биться с королевским? – недоверчиво уточнил долговязый, лицо которого тоже стало напоминать маску.

– Девчонку приплетем, чтобы Подарок впрягся, – со зловещей улыбкой ответила светловолосая женщина.

– Нельзя! – возразил главарь-арестант. – Она вечно шаманчика наружу выцарапывает. Пещеру ему сами покажем. И в битве надо ее первой положить, чтобы он надежнее спятил.

– Так ли она ему нужна? Трудно иногда людей понять. Я бы подстраховался, – занудил долговязый. – Лавина, вырой на дне столицы развратницу посмазливее и скажи Каму, что Дархан Майму и Сармика убил ни про что. У них с шаманкой там что-то намечалось, так что он за местью в горы поспешит, – договорив затихающим голосом, он упал лицом на стол, безвольно свесив руки.

Остальные тоже выглядели заметно перебравшими. Арестант схватился за голову, накренился, и с грохотом упал с лавки. Хозяин вздрогнул и вскочил, но подойти не решился. Из разговора четверых он не понял ровным счетом ничего, хотя говорили они на его языке. И хоть смысла беседы он не уловил, напугала она его настолько, что бедняга не мог двинуться: сидел как окоченевший, с языком, прилипшим к небу. А как встал, так ноги к полу пригвоздило. Меж тем девчушка тоже завалилась на спину как деревянная кукла. Ее прямые как палки конечности звучно стукнули об пол. И тут последняя, его светленькая знакомая оглянулась и улыбнулась, растянув синие губы. Хозяин медленно попятился назад, не в силах отвести от нее глаз. От румянца не осталось и следа. Глаза в синих веках ссохлись и втянулись вовнутрь. Мужчина как-то тоненько и жалобно закричал, а женщина с трудом проговорила:

– Она тебя помнила. И размышляла о браке всерьез. Но деньги деньгами, добро добром, а хотела она другого. Плоть всегда возьмет свое, – на этих словах знакомая рухнула как подкошенная.

Хозяин попятился, нащупал ручку двери, вылетел наружу и побежал с диким воплем, судорожно оглядываясь, будто трупы погнались бы за ним.

Глава 30. Королевский подарок

Оспари

Врач приказал Нэвлису отлежаться пару дней, но уже следующим утром он поднял со скрипучей кровати скрипящее тело и недовольно оглядел себя в зеркале – да уж, его помятый видок и синяки не помогут делу, но выбора нет. Он послал Алимку отнести весточку одному господину и на обратном пути купить пудру для лица. Сам же тщательно вымылся, собрал волосы в аккуратный хвост и припудрил кровоподтек на шее. Костюм молил о чистке и глажке, но в новой гостинице, куда они переехали, таких услуг не оказывали. Пришлось вернуться в опостылевшую походную одежду. Он взял с собой спутников, разорился на экипаж и быстро добрался до делового клуба, куда приглашал его новый знакомый Локид. На его имя он и отправил записку утром.

Клуб находился в роскошном здании из коричневого мрамора с широкими мозаичными стеклами в окнах. Рисунок изображал рукопожатие фиолетовой и синей рук на оранжевом фоне. Нэвлис ясно запомнил из рассказа Эслин, что оранжевый – цвет Нитей влияния. Фиолетовый вроде деньги, а синий – концентрация? Похоже, мастер вкладывал в работу особый смысл.