Нити Жизни (СИ)

– Брось, Сармик. Ну их же всего две было, да и то, на любителя. Пошли, отыщем тебе сговорчивую и веселую девицу, я и сам собирался, – миролюбиво похлопал его по плечу сын князя, но шаман сбросил руку.

– Начхать, какие они, Лис! – резко ответил он. – Я не получаю чего хочу, вот что несправедливо!

– Отлично понимаю, дружище. Слушай, есть для тебя важное задание – напоить Молодого. Пора ему пройти посвящение в мужчины, а?

– Я за, если ты угощаешь! – улыбнулся юноша. – Вот это я счастливчик! Первая пьянка – и сразу с будущим князем и шаманом!

– Пошли, молокосос. Покажешь себя в деле, – кисло улыбнулся Сармик и пошел за Нэвлисом.

Уходя, он кинул тяжелый взгляд на Эслин. Она задумчиво смотрела вслед северянам, пока Дар не подтолкнул ее к лестнице. Едва они зашли в тесную комнатушку, шаман приказал ей раздеться и залезть на кровать. Избавился от одежды сам, намотал ее длинные волосы к себе на руку и потянул, вынуждая лечь и развернуться на живот. В этот раз он не торопился и, при другом раскладе, Эслин бы могла даже получить удовольствие, но омерзительное сравнение с вещью не отпускало. Она закрыла глаза и повторяла себе «Это наш договор, он в своем праве». Постепенно эта мысль даже заставила ее кусать губы и двигаться навстречу, но все тут же закончилось. Упав лицом в высокую и крепко набитую подушку, бывшая сатри обругала себя за слабость. Волна стыда хорошенько помотала ее мысли, прежде чем выкинула опустошенной.

Они поужинали в комнате, а после еды упали на кровать. Шаман отвернулся от нее и быстро уснул. Его тело и волосы пахли прогретой солнцем землей и чабрецом – горько, но притягательно. Эслин посмотрела на спящего молодого мужчину и невесомо коснулась пальцами его темных волнистых волос. Быстро отдернула руку. Встала, подошла к столу и уперлась в него руками, заглянув в зеркало. Она смотрела внутрь себя, минуя тело, и видела побитую собаку с больными глазами и розовым лишаем на коже. Животное цеплялось за жизнь, толком не понимая для чего…

Методы Хазимы разочаровали ее еще в горах. Опьяненная силой и восхищением в глазах других ткачих, сперва она с энтузиазмом взялась за дело. Из-за владения Красными и Зелеными ей поручали самую грязную работу – выслеживать, запугивать и вымогать. Но после нескольких вынужденных убийств и риска попасть в пыточную полиции ее пыл сошел на нет. Однако и пути назад не было. Хазима играла на ее чувствах, как на фортепиано. То превозносила ее, то виноватила, каждый раз точно угадывая, какие клавиши тронуть. Нити никуда не делись, но Эслин еще тогда перестала ощущать себя хозяйкой жизни. Скорее, покорным быком, которого, присвистывая, тянет за кольцо в носу деревенщина в соломенной шляпе.

Вылазка на Север существенно прибавила сил, заставила задуматься. Она все еще хотела изменить жизнь женщин в лучшую сторону, но не так, не теми способами. А после плена у министра в голове все окончательно перемешалось… Что ж, Энтина убьет Дархан, а еще поможет ей уйти от Хазимы, а дальше будет видно. Главное, что с ним ее никто не посмеет удержать. Надо только, чтобы он наверняка выступил на ее стороне. С твердым намерением развернуть весь арсенал сатри в полевых условиях, она крепко уснула.

Открыла глаза девушка вместе с первыми лучами солнца и голосами ранних птиц. Дархан тоже не спал. Эслин игриво потянулась, ласково улыбнулась, будто ей приятно его безразличное лицо, и спустилась губами вниз по его животу, задержавшись там, чтобы продемонстрировать свои умения. Шаман умения оценил и после даже ласково-рассеянно погладил ее по щеке.

– Спрошу, можно? О какой жизни ты мечтаешь? – заинтересованно промурлыкала Эслин, растягиваясь рядом.

– Мечтают дети. А я принял решение жить уединенно в тайге, – медленно произнес Дар, смакуя каждое слово.

– Необычный ответ, – искренне удивилась Эслин. – Я думала, ты, как самый сильный шаман, мечтаешь о власти над людьми.

– Ты вот тоже сильная. Мощнее муравьев и мошкары, например. Хочешь стать королевой насекомых, угрожая им расправой? Подчиняйтесь, мелюзга! А не то, как топну! – усмехнулся Дархан. – Мне безразличны люди.

Солнце уже взошло, и золотые лучи медленно нагревали подоконник. Дар зевнул, выглянул в окно и бросил, ни к кому не обращаясь:

– Заспались. К девяти идет.

– Откуда знаешь? – Эслин тоже посмотрела наружу в поисках часов, но ничего подобного не увидела.

– У меня цветочные часы, – хмыкнул шаман и принялся одеваться. – Вьюнок трехцветный открывается. Ехать пора.

Действительно, на карнизе открывались фиолетовые юбки цветов с розовой и белой серединкой. Эслин тоже поднялась и остановила его жестом:

– Погоди, если тебе нет дела до людей, зачем тотем поехал искать? Ведь это что-то важное для Изысков, раз вас столько?

Дар нехотя вымолвил:

– Во-первых, из-за матери. Если не найду клятый тотем, то она умерла напрасно. Это дань уважения. Во-вторых, меня с детства попрекают этим тотемом. Я год за годом приносил пользу народу Изысков в ожидании того часа, когда наконец отправлюсь в путь и закрою долг.