Ницше

Что означало для Ницше «преподавание», «воспитание»? Вот его ответ: воспитывать — значит направлять умы по такому пути, чтобы общий уровень развития возвысился, если не до понимания, то, во всяком случае, до всеобщего уважения гениальных произведений.

Ницше волновало омассовление знания, отношение к нему как к способу добывания куска хлеба. Наука постигается без всякого энтузиазма, писал он, видимо, опираясь на собственный опыт. В этом он видел трагедию просвещения. Вдохновение — непременный атрибут не только творца, но и воздействия творения. Этим жил он сам, это хотел видеть у других. Здесь следует искать корни ницшеанского элитаризма.

Ницше полагал, что познавать можно только существующее, реальное, бытийствующее, то, с чем можно находиться в определенных отношениях. Абсолютное, безусловное, запредельное не могут быть познаны потому, что находятся за гранью реальных, жизненных отношений. То, что не входит в какие-либо отношения с познающим, для него не существует и не может быть познано. Кантовская «вещь сама по себе» потому и непознаваема, что представляет собой такое безусловное бытие, голую абстракцию, идею. Свойства всего существующего познаются через действия на другие вещи. В отсутствие других вещей свойства объекта никак себя не проявляют: вещи даны нам через отношения, взаимодействия, восприятия. Поэтому без отношения объекта к чувственной восприимчивости и рассудочной активности субъекта свойства оказываются как бы бытием в себе, бытием, не знающем о себе. Реальность мира — это в определяющей степени то, как мы ее определяем. Реальность развертывается перед нами в меру схватывания субъектом все более сокрытых ее элементов. Онтология — это эволюция гносеологии.

Познание — атрибут жизни, одно из проявлений ее движущей силы — воли к могуществу: «Мера желания познать зависит от меры роста воли к могуществу… Каждая порода захватывает столько реальности, сколько она может одолеть и заставить служить себе».

Ницше действительно квалифицировал волю к истине как разновидность воли к власти: то, что мы мыслим, «истинно» лишь постольку, поскольку служит поддерживанию воли к власти. Впрочем, нечто подобное есть и у Декарта: «Обладание истиной делает нас хозяевами и обладателями природы».

Истина — одно из средств господства. Только сильные духом производят истины для собственного и широкого потребления. Как нет оснований для господства, так нет «объективных» критериев истины. По Глюксману, в данном случае налицо парадокс производства истины-фикции: «Если я говорю, что истина — это фикция, следует ли из этого, что истина фиктивна?»

Парадокс лжеца, который говорит «Я лгу», парадокс истинного мира, который становится выдуманным, и, наконец, парадокс выдумки, которая представляется истинной, — в этом состоит логика, в силу которой властитель, в понимании Глюксмана — Ницше, утверждает свое господство. Таким образом, Ницше доказал, согласно Глюксману, что мыслитель никогда не ищет и не находит некую объективную истину, но только «истину истины-фикции, мир миров».

В гносеологии Ницше верен себе: познание — проявление воли к власти в низших ее формах; «базовый текст» — принадлежит природе, силе; слабый человек, в лучшем случае, способен добраться до поверхности природной твердыни, «перевести» человеческое в природное, но сердцевина, глубина ему недоступны:

В нашем основании, совсем «внизу», имеется, видимо, нечто, не поддающееся изучению, гранит духовного фатума… В случае любой кардинальной проблемы слышится непреклонное «это „я“»… Время от времени находят определенное решение проблем… Быть может, это называют своими «убеждениями». Позднее в них усматривают только… указатели к проблеме, что мы есть, — вернее, к большой глупости, которую мы собою представляем, к нашему духовному фатуму, к тому, что совершенно «внизу» и что не поддается изучению.