Ницшеанские размышления. Очерки по философии маргинальности

Война в классическом смысле представляет собой внутреннюю трансгрессию: нарушение границ частного и изолированного существования в целях поддержания бытия целого. Гегелевская диалектика здесь оказывается наиболее адекватным онтологическим учением. Ядерная война представляет собой трансгрессию абсолютную: возможность тотального отрицания всех установленных бытийно-смысловых определенностей существования. Трансгрессия в данном случае направлена уже не на единичное, но на всеобщее. Одним из возможных результатов подобной трансгрессии будет противоположное направленности гегелевской философии утверждение единичного в его максимальной оторванности от всеобщего. Будут высвобождаться части, осколки и фрагменты: отдельные выжившие индивиды, отдельные уцелевшие артефакты, чье бытие теперь не находится в сложной сети связей и отношений целостной системы. Потому что такой системы больше нет. Другой возможный вариант ядерного конфликта состоит в абсолютном отрицании наличного бытия и раскрытии чистого Ничто. Хотя подобная возможность является предельной, для онтологического исследования она также значима, поскольку онтология работает с возможностями. Предельные бытийные возможности, даже если они никогда не будут реализованы, входят в конфигурацию актуального наличного бытия – в качестве горизонта, который задает направленность актуального смыслообразования, определяет перспективы наличного бытия.

Катастрофы планетарного масштаба происходили на земле и раньше, до появления человека. Например, вымирание динозавров, которое могло стать результатом падения крупного метеорита. Подобное происшествие должно было привести к мощному взрыву, следствием которого стало бы воцарение на Земле мрака и холода. Однако в данном случае речь идет о фактическом единичном событии, которое до своего непосредственного наступления не оказывало совершенно никакого воздействия на характер наличного бытия. Возможность ядерной войны имеет кардинально другой онтологический статус – чистой потенциальности, которая определяет наше существование в данный момент. Раскрытие абсолютной трансгрессии как такой предельной возможности должно иметь вполне конкретные онтологические предпосылки в существовании самого человечества (в то время как падение метеорита не имело никаких предпосылок в существовании самих динозавров). Должны были произойти какие-то радикальные преобразования в проекте бытия человечества, чтобы само возникновение такой возможности стало возможным.

2. Апокалипсис «техногенной цивилизации» от Кира Булычева

В фантастической повести «Город без памяти» (1988–1989, цикл «Приключения Алисы») Кир Булычев моделирует ситуацию гибели высокоразвитой техногенной цивилизации. Действие разворачивается на планете Крина. В «Конце Атлантиды» (повести, продолжением которой является «Город без памяти») уровень технического прогресса Крины характеризуется следующим образом: «Три тысячи четыреста лет назад на Землю прилетела экспедиция с планеты Крина. Мудрая цивилизация той планеты уже давно вышла в космос и овладела секретом межзвездных полетов. Она посылала корабли во все концы галактики. Но эти экспедиции подчинялись строгому Закону: если жители какой-нибудь планеты еще не вышли в космос, если они не готовы к космическим контактам, изучение планеты должно проводиться в строжайшей тайне. Никто там не должен догадаться, что за ними ведется наблюдение. Иначе развитие планеты нарушится, и это может привести к печальным последствиям. Когда криняне прилетели к нам, на Земле лишь начала развиваться цивилизация. Первые государства создавались в Египте, на острове Крите, в Индии и Китае. А севернее, в лесах Европы, лишь маленькие поселки охотников и рыболовов возникали на берегах рек».[202]

Крина достигла пика своего научно-технического развития в те времена, когда на Земле лишь зарождалась цивилизация. В рамках концептуальных разработок О. Шпенглера это означает, что в образе Крины представлена культура, перешедшая в стадию цивилизации. Земля представляет собой молодую, зарождающуюся культуру, совсем недавно начавшую выходить из состояния варварства («пракультуры»). Если следовать Шпенглеру, то различия между разными типами культур настолько велико, что можно что вполне уместно вести речь о двух разных мирах или даже о двух планетах. Если бы не европейская псевдоморфоза, то примерно в таком соотношении находились бы культуры Руси и Европы.