Ньювейв

У Энди Ворхола была девушка, Эдди Седжвик. Она – то, что я понимаю под модой, это всегда свежая новая элегантность. Гарикдот тоже менялся и мода – это судьба. Вот его судьба вполне канонична, если ни обычна для модников других столиц мира. Просто когда человек работает с такими энергиями и достигает своего предела, то он начинает трансформироваться не только как личность, а уже физически. Кто-то не может себе этого позволить, ибо чувствует, что дальше определенного уровня идет распад на атомы. А вот такой квантовый попрыгун, как Мик Джаггер, он этот предел пересекает и становится еще на уровень выше. Ну, или окунается а то и вовсе живет в инфернальном; это тоже работа нешуточная и с такими же энергиями. Тот же Гарик, но в этом направлении предел есть уже для всех. Гарик однажды подошел после концерта и предложил ехать кутить в таинственные промзоны, где он жил. Рассказывал, что там реальный стим панк, блейд ранер, мэд макс, вьетнамские публичные дома, что они собирают лимузины шестидесятых, варят свой алкоголь, там рейвы при свете горящих автопокрышек. И я почувствовал, что – да. Так тоже можно, но только в том случае, если есть надежный тыл. У него был жесткий каркас из опыта и характер, и на них он просуществовал и девяностые, и нулевые. Ну вот как-то капитализировать ту самую энергетику и таланты в восьмидесятых, как это сделал, например, Мик Джаггер, редко кому удавалось. Хотя с Перестройкой в России на всём как бы уже прорезались ценники – но в андеграунде они были очень туманны и расплывчаты; даже опытный варяг и фарцовщик Гарик не смог их точно разглядеть. Это вообще проблема перехода «инди» в «поп».

Ведь поп, в отличии от «попсы», это не плохо. «Битлз» – это качественная поп-музыка. Ньювейверов рокеры тоже часто называли «попперами». Они слушали популярную музыку, и она имела класс, а карикатурная «попса» с условным Киркоровым в центре – деклассирована.

Нет, ну был период стадионных концертов, и кое-какие группы существуют до сих пор на небольшие туровые средства, которые в первой половине девяностых все же давали прибыли. Но, конечно, это не имеет смысла сравнивать даже с той же хардкоровой, по сути, андеграундовой сценой в Лос-Анжелесе, например. Или хип-хоперской Нью-Йоркской. Безусловно во всем мире так и есть. Я имею в виду то, что происходит в СНГ-шных палестинах: оплачивается не только полный продакшен, к тому же помимо редукции того, что было в СССР. В такой схеме, когда берут «артиста» (чаще «артистку») и тратят деньги, покупая песни, эфиры, прессу – тут для художественного процесса не остается места, это фабрика-продукт, сиюминутность. Креатив очень слабый и поверхностный, под копирку: псевдонимы похожи на клички домашних животных в один, реже – два слога. Смысл сводится к поиску и осваиванию сырьевых денег. Заканчиваются эти деньги – заканчивается проект. КПД, как у паровоза Черепанова, двадцать процентов: на сто тысяч вложенных зарабатывается двадцать. Творчество находится по другую сторону баррикад, в другой вселенной. Но ведь Артист – это всегда судьба, измеримая энергетикой и талантом, и он должен влиять на целые поколения, на само развитие цивилизации как Пикассо или Боуи.

М. Б. Но это ты берешь уже 21 век, или, как минимум, вторую половину девяностых двадцатого. Когда вы уезжали, то рок-группы все еще собирали стадионы, и самые главные концерты 89-го в Лужниках, и 91-го года в Тушино, были еще впереди. Как вы вообще уехали? Ведь это был период, когда начали выезжать многие и именно по рок-концертным схемам.

А. З. Первая гастроль была связана с театром Васильева. Я уже говорил о спектакле Бори Юхананова «Наблюдатель», где заключительная часть состояла из концерта «Оберманекен» и искусственной группы «Солнечная система», актеров, исполнявших песни Майка, ВВС Синицина, Шумова. Одновременно Тимур в 89-м году начал создавать Свободную Академию в Санкт-Петербурге в тесном сотрудничестве с Юханановым, где мне была уготовлена кафедра микро и макро вибраций.

До этого были идея формализации андеграунда, Клуб любителей Маяковского, «КЛАВА», Клуб любителей научной фантастики, да и хотя бы то же объединение «Эрмитаж». Этот процесс шел, и формализировавшийся андеграунд, особенно музыкально-зрелищная часть, на определенный срок подвинул всю эстраду. Но не произошел квантовый скачок, чтобы превратиться в новый космос со своими Гагариными и амстронгами, луноходы сломались и замерли у бухты молчания. Это измерение оказалось недоступным, как создание пармезана на основе пошехонского сыра. Кто-то вышел на орбиту эстрады, кто-то на орбиту галерей – они продолжили вращаться там, подвергаясь облучению уже общественных изменений. Ну, а некоторые в итоге, исчерпав содержательность, стали жить уже третьей жизнью: выполнять, словно зомби, механические движения и поглощать ресурсы. Такая вот посткультура, культура зомби, прикосновение к которой делала потребителей такими же.