Низвержение

По мнению большинства моих знакомых, которые помимо моей фамилии ничего не знали обо мне, у меня никогда не было проблем с алкоголем. Определенные круги людей в определенное время суток замечали меня в компании чернил или чего покрепче, но зачастую это случалось так, в бессмысленности, при тупых обстоятельствах, когда праздников никаких не предвиделось еще несколько недель, а я какого-то черта притащил в среду свое несуразное тело на порог чьей-то квартирки, где я почти никого не знал, да и сам не понимал, откуда я помнил этот дряхлый в памяти адрес, где хозяин, укутанный под десятью слоями халата, едва приоткрыв дверь, смотрит недоумевающе сначала на меня, потом на мой прикидон, сконфуженный, ждет, что я первый начну говорить, а я молчу, скомканный в клубок, сам же не могу дождаться, когда кто-то из знакомых появится в коридоре, и случайно завидев меня, не скажет: «А, так это к нам зашел…», и обратится ко мне по фамилии. Тогда скептичное лицо хозяина сразу же разглаживается, как складки на его халате, он спрашивает меня: «Море, кажется?» «Мориц П.Б.», – поправляю я, затем рукопожатия, солидные, будто бы что-то предвещающие, но на деле ничего не значащие, потому что меня не ждали.