Низвержение

– Ну и чтобы стены тюрьмы так не бросались в глаза, смотри что сделали. Мастерская работа. Ты только глянь на эту историческую сводку, которой заклеили всю стенку. Мол, проезжаешь в трамвае, смотришь из окна на эту прелесть и духовно обогащаешься, пока разглядываешь фотографии на стенах. И никакому иностранцу в голову не придет, что это тюрьма, а ведь только колючие проволоки сверху выдают это здание! История города в фотографиях на тюремной стене – это что-то! Я когда это увидел… даже не так, когда я это понял, меня окатило приступом. А ведь такая картина, уверен, не только в этом городе, но и еще где. Какая разница, Ашта, не Ашта, поменяй буквы в названии этого города на любые другие, чтобы тоже выходило не особо приятно на слух, и выйдет одинаково неперевариваемый кал. И ведь всем насрать на это! И даже те тупые мамаши на остановке не догоняют, что их дети из окна школы каждый день на СИЗО пялятся, а ведь должно бы парить! Вот давай подойдем к одной из них, спросим, а? Ну давай! Ты их все равно никогда в жизни больше не увидишь, моряк! Да давай же! Эх, ты… Все тебе не то, все ты волнуешься! Ладно, черт с тобой. Давай до бульвара дойдем, а дальше ты себе, я себе… Просто поверить до сих пор не могу… Бесконечная вселенная абсурда! Или вот еще тебе пример, но это так, на любителя. Взять здание суда на Проспекте, помнишь? Конечно, помнишь! Что неткаешь-то? Огромная просто, мать его, огромная статуя Фемиды на фасаде здания, эту статую грех не заметить. И знаешь что? У нее глаза открыты! Ты понимаешь? Центральный Проспект, который чуть ли не главная достопримечательность этого бестолкового города, и тут у Фемиды глаза открытые, без повязки! Здание Верховного суда и Фемида без повязки! Все это видят! Каждый день. Нет, серьезно?! О чем они только думают?! – вопил Томас, благо шум проезжавших машин заглушал его обличительные возгласы.

– Томас, я, признаться, не особо понимаю, о чем ты, но я знаю, о чем думают все эти люди.

– О деньгах, конечно же! – плюнул он, как только мы свернули в парк.

И было еще много всего, и все смешалось в дикой пляске жизни… И забылось за ненужностью! Остались только те же холодные вывески над подвалами с крутыми ступеньками вниз, дождь и изморозь в глазах ошалелых ночных капюшонов, и далекие мигающие квартирки во всех концах города.

Я доплелся до квартиры Мари только под самое утро. Зная, что ей вставать через считанные минуты, во избежание лишнего неизбежного шума я устроился в ванне в наивной попытке привести себя в порядок. Шум неконтролируемого тела. Единственное правило – избегать зеркал, иначе можно банально спалиться. И я это сделал: Мари, по-видимому, держалась первую половину ночи, дожидаясь меня, но в итоге сдалась, и только мой спотыкающийся шум в прихожке разбудил ее. Так глупо. И снова застывший крик в заспанных глазах, дверных глазках соседей, и снова все новые, новые объяснения. Заранее предчувствуя, что она ничему не поверит, но, во всяком случае, постарается это сделать, я приготовил все нелепые слова еще по дороге. Правда, что толку от них? Признаться честно, в ванне не так и тесно.

***

На следующий день сюжет: