Нобелевская премия

Это можно использовать, чтобы убить такую систему. Пример из практики: приходишь в часы, когда охраняемое учреждение официально открыто, «по ошибке» попадаешь там не туда и благодаришь охранников, которые помогают тебе выбраться, — и оставляешь где-нибудь под шкафом радиоуправляемую игрушечную машинку. На следующую ночь с пультом в руках занимаешь позицию в окрестностях здания и время от времени выкатываешь машинку из-под шкафа, пока не сработает тревога, а потом снова загоняешь её в укрытие. (Поскольку игрушку снаружи не видно, управлять ею приходится вслепую, что довольно трудно и требует сноровки.) Самое позднее через неделю — особенно если срабатывание тревоги можно отнести на счёт каких-то очевидных вешей: проходящих поездов, взлетающих самолётов и тому подобного — служба охраны приходит к убеждению, что с датчиками что-то не в порядке, отключает их и информирует об этом техников из сервиса. Кроме того, принимается решение остаток ночи охранять объект особенно пристально, примерно через час об этом намерении забывают — и путь свободен.

Это могло бы сработать и здесь. Только в запасе у меня не было недели времени.

Есть и другие методы, в которые мне не хочется вдаваться. Достаточно сказать, что в моей ситуации они были неприменимы.

К счастью, я мог обойтись и без них.

Всё, что мне нужно было сделать, — это достать мобильный телефон, набрать номер Димитрия и сказать:

— Я готов.

Когда созревал этот поистине безрассудный план, я битых пять минут таращился на экран, а Димитрий молча наблюдал за мной.

— Можно проникнуть через крышу. Спуститься на верёвке и вломиться на второй этаж, — я указал соответствующее место на плане. — Вот здесь, в конференц-зале. Судя по плану, угловая комната рядом с залом — кабинет председателя фонда. Видишь? Вот приёмная с его секретаршей. А закуток в конце коридора — чайная комната, копировальная или что-то в этом роде. Типичное расположение; по-другому и быть не может.

— М-м-м, — промычал Димитрий.

— Итак, я с размаху проламываюсь в окно, пересекаю зал, открываю кабинет шефа: на всё про всё потребуется самое большее тридцать секунд. Дорога обратно к верёвке — десять секунд, потом по стене вверх до крыши: скажем, пятьдесят секунд. В общей сложности выходит полторы минуты. — Я достал свою записную книжку и полистал её. — Внизу у входа на одной из табличек значится их охранная фирма. Вот: SECURITAS. Где их ближайшая дежурная станция, можно разузнать. После этого я смогу оценить, сколько времени им понадобится на то, чтобы приехать. Им надо ещё открыть двери и так далее, но это я не принимаю во внимание, это мой буферный резерв. Допустим, им надо пять минут, тогда у меня остаётся три с половиной минуты на кабинет. Три с половиной минуты, это довольно много времени…

— Гуннар! — воскликнул Димитрий. — Ты сошёл с ума. Я посмотрел на него, и мне показалось, что в этом он, чёрт возьми, прав.

— А у тебя что, есть идея лучше?

— Да любая идея лучше того, что ты городишь.

— Я весь внимание.

Димитрий со вздохом тряхнул головой.

— Почему бы тебе просто не спросить у меня? Случайно у меня есть не только идея, но и решение. — Он отогнал меня от компьютера и запустил какую-то программу, которая мне ни о чём не говорила. — SECURITAS. В 1998 году они поручили разработчикам софта проверить, выдержит ли их компьютерная система переход 2000 года. Тогда была жуткая нехватка специалистов, и компьютерной фирме, которая делала для них программу, пришлось прибегнуть к временному найму посторонних рук. Короче говоря, меня.

Я почувствовал, что моя нижняя челюсть медленно отвисает.

— Быть того не может. Димитрий ухмыльнулся.

— Вот это были времена! Все тогда боялись, что их компьютеры дадут дуба на первое января 2000 года. Фирмы информационных технологий были загружены заказами под завязку. Им приходилось отзывать старых программистов из домов престарелых, можешь себе это представить? Я мог выбирать, на кого мне работать. И ты, конечно, догадываешься, что я этим воспользовался и специализировался на фирмах, которые мне стратегически интересны. — На экране монитора возник логотип фирмы, который я уже видел на табличке у входа в Нобелевский фонд: чёрный прямоугольник с надписью и тремя красными точками. — И мне ничего не стоило, просто для удовольствия, встроить в каждую программу по маленькому потайному входу. На всякий случай.

— Я… просто не знаю, у меня нет слов, — признался я. Пальцы Димитрия запорхали по клавиатуре. Он самый быстрый наборщик, какого я только встречал в жизни.

— Скажи спасибо моей гениальности. И зажми большой палец на удачу, чтобы этот потайной вход ещё функционировал… а, уже не надо. Я уже внутри, видишь? Осталось только кликнуть мышкой, и все сигналы тревоги из Нобелевского фонда уйдут в пустоту.

Глава 43

— Никаких имён! — предостерегающе пискнул голос Димитрия в трубке. По части телефонов и возможных прослушек он был, пожалуй, ещё параноидальнее, чем я.