Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

28 декабря (9 января) 1881 г. Людвиг устроил у себя «великолепный завтрак» для сотни гостей. На память о визите гости получили заказанную Людвигом в Швеции «тарелку Вега». Это был вариант уже существующей мемориальной тарелки, изображающей Норденшельда, Паландера, Диксона и пароход «Вегу». На нобелевской тарелке изображение парохода было заменено четвертым портретом, Сибирякова, и был добавлен текст на французском: «На память о посещении А. Э. Норденшельда Санкт-Петербурга XXVIII декабря MDCCCLXXX». Имя Сибирякова было написано более крупным текстом, а имя Паландера менее крупным, и их портреты поменялись местами.

Первую тарелку Людвиг послал в августе 1881 года Норденшельду, «в память о великой радости и чести, которые ты доставил мне, посетив мой дом во время твоего слишком краткого пребывания в Санкт-Петербурге».

Дачи

Состояние здоровья Людвига вынуждало его проводить много времени на заграничных курортах, в основном на юге Германии (Бад-Эмс, Вайссенберг и Бад-Зоден), в Италии и на Французской Ривьере. Иногда он путешествовал один, но чаще всего в сопровождении целой свиты взрослых и подрастающих членов семьи. Столь длительные отъезды хозяина петербургского завода были возможны благодаря наличию надежного управления в его отсутствие. С 1872 по 1888 год директором завода был Харальд Берг, родившийся в Лойо в Финляндии. Как и его преемник Герман Кауфман – тоже финн, – Берг сочетал профессиональные качества инженера с прекрасными управленческими навыками. Внедренная Людвигом система распределения прибыли гарантировала заинтересованность персонала в успехе предприятия.

Последняя известная фотография Людвига, сделанная в Бад-Эмсе в 1884 году

Для отдыха и поправки здоровья Нобели ездили не только на курорты Южной Европы, но и в северные страны. Почти каждое лето Людвиг с семьей посещали Стокгольм, останавливаясь либо в отелях, либо в арендованных домах. Одно время он думал прибрести летний дом в Стокгольмском архипелаге, но это «требовало бы времени и заботы», которых у него не было, объяснил он Норденшельду, который в случае покупки стал бы его соседом.

Кроме того, Швеция находилась за морем, и это было неудобно. Поэтому лето 1881 года было последним семейным отдыхом в Швеции. Южная Финляндия была более удобной альтернативой. Когда в 1856 году был достроен Сайменский канал, который объединил Финский залив с сайменской системой озер, петербуржцы стали ездить в Выборг и ближайшие окрестности. А когда в 1870 году была открыта железная дорога Петербург – Выборг, началось интенсивное дачное строительство по Карельскому перешейку.

Лето 1882 года семья провела в Карлберге, неподалеку от имения Тавастехус, принадлежащего Эберхарду Галиндо, генералу российской армии финского происхождения, с которым Людвиг был знаком по своим оружейным делам. Этот мир был тесен. В следующем году Карлберг был приобретен управляющим Ижевским заводом Гюго Стандертшельдом, снабдившим имение великолепным английским парком с искусственными озерами, беседками и руинами замков.

В течение следующих летних сезонов семья отдыхала в поместье Лаурицала, рядом с первым шлюзом Сайменского канала. По-фински в семье никто не говорил, но это не вызывало сложностей, вспоминает Марта Нобель-Олейникова: «В контакты с местным населением семья Нобель не вступала, за исключением сапожников и бакалейных лавочников. <…> Будучи летними гостями, дачниками, мы не особо старались коверкать финский язык, поскольку простой люд и без того понимал, чего хотят столичные баре».

Смерть Людвига

Зимние сезоны 1887 – 1888 годов Людвиг со своей семьей, как обычно, проводил в южных краях. Осенью 1887 года он, Эдла и дочь Мина ненадолго остановились в Баден-Бадене и Венеции, а затем направились в Мерано (Южный Тироль). Там они пробыли два месяца. Из Мерано они двинулись через Милан и Геную (где отметили Рождество), затем в Сан-Ремо и Ментон и далее в Канны, куда прибыли в конце января 1888 года. Вскоре к ним присоединились Эммануил, Яльмар Круссель и младшие дети Луллу, Ингрид и Марта. Самые маленькие остались в Петербурге вместе со старшей сестрой Анной. Через несколько недель Эммануил вернулся домой, а на смену ему 10 марта прибыл Карл.

В начале пребывания в Каннах Людвиг чувствовал себя на редкость хорошо, но в конце февраля внезапно слег с высокой температурой. Он предположил, что у него малярия или тиф, но, по словам доктора, причиной была хроническая сердечная недостаточность, усугубленная простудой. Сердце билось двойными ударами, и временами он лежал по четырнадцать часов «в полном поту, – сообщала Эдла Анне. – Я очень беспокоюсь, не зная, как будет развиваться эта болезнь. Возраст папы, его истощенная нервная система и больное сердце заставляют думать обо всем». Врачи, однако, утверждали, что непосредственной угрозы нет, и в течение следующих недель состояние Людвига улучшилось.