Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

Шестнадцатого февраля 1912 года Сельма Лагерлёф и ее подруга Вальборг Уландер прибыли в Петербург, где их встретил на Финляндском вокзале Эммануил. «С этого момента мы были, – вспоминала Сельма Лагерлёф, – под защитой нобелевского имени».¹ «Нет нужды говорить, что писательница была сердечно принята в гостеприимном доме г-жи Нобель, – сообщила шведская газета. – Там она была на шведской земле». Вот что вспоминала сама писательница:

Несколько кварталов занимали заводские корпуса, деловые помещения, дома рабочих, больница и школа Братьев Нобель, достойным же центром всего этого был роскошный жилой дом. Миновав огромный вестибюль на нижнем этаже по длинной и красивой лестнице, взошли мы на главный этаж, попав сразу в большой зимний сад. Слева от него чередовались столовая и красивый рабочий кабинет доктора Нобеля. Далее – огромная зала, самая большая комната, какую я когда‑либо видела в частном доме… Жизнь поставлена на широкую ногу – с прислугой, поваром и т. д. В комнатах много прекрасных произведений искусства.

В распоряжение дам были предоставлены гостиная и две спальни с ванными комнатами. Снаружи термометр показывал 20 – 25 градусов мороза, поэтому нобелевские автомобили оказались кстати. В первый день были в опере, а на следующий вечер Эммануил и Эдла устроили ужин на семьдесят гостей: устрицы, осетровая уха à l’impérial, икра из Астрахани, пате из ветчины с котлетами из рябчиков под камберлендским соусом, жареные перепела, цыплята на вертеле…

Сельма Лагерлёф на вечеринке Шведского общества в зимнем саду гостиницы «Европейская», построенном Ф. И. Лидвалем. Слева от нее сидит Эдла, за ней справа стоит Эммануил (с белой бородой)

Кульминацией визита стало торжественное празднество, устроенное Шведским обществом в спроектированном Федором Лидвалем зимнем саду гостиницы «Европейская». «Когда прибыла Сельма Лагерлёф, было пасмурно и холодно, – сообщила шведская газета, – но в ходе праздничного обеда в отеле „Европа“ она сумела солнечными лучами согреть каждого из около сотни присутствовавших здесь шведов и финнов. <…> В сборе была вся скандинавская община, дамы и господа, и натянутое настроение, которое всегда присуще голодному желудку, исчезло, точно снег под весенним солнцем, когда Сельма Лагерлёф переступила порог, сопровождаемая господином Эммануилом Нобелем и шведским посланником генералом Брендстрёмом».

Кирьола

Дом на Сампсониевской набережной был нобелевской зимней резиденцией. Лето проводили на Финском или в Шведском архипелаге, где снимали дома и куда «переселения представляли собой экскурсии на Ноевом ковчеге, включая кормилиц, медсестер, детей, гувернанток, учителей, слуг и домашних животных без конца и края». По мере расширения семьи росла потребность в постоянном летнем доме, куда семья могла бы приезжать каждый год, не таща с собой кучу вещей из города. Летом 1894 года Эдла приобрела имение Кирьола в приходе Йоганнес на Карельском перешейке. Оно занимало 1000 гектаров и располагалось в заливе в тридцати километрах к югу от Выборга.

Вскоре Кирьола стала вторым местом встречи для всей семьи, наравне с домом в Петербурге. Каждый год в мае Эдла отправлялась туда с детьми. Имение включало в себя большой деревянный усадебный дом и еще два деревянных дома – «Большую виллу» и «Малую виллу». Эдла немедленно инициировала масштабный проект обновления имения. «Она строит там маленький рай, – отметил Торберн Фегреус после посещения Кирьолы летом 1895 года, – но стоит это немало». Через десять лет старый дом был снесен и выстроен новый, кирпичный, по чертежам и под руководством того же Густава Нистрома, который спроектировал хирургическую клинику Марты. Дом был закончен в 1905 году. Результат – впечатляющая вилла на двадцать комнат со всеми современными удобствами.

Именно в Кирьоле Майя Гусс заступила летом 1908 года на работу у сестры Эдлы – Лилли. Вот как наблюдательная медсестра описала свои первые впечатления сразу после прибытия на пароходе из Выборга: