Ночь

Тут было очень жарко. Как в котельной грушевского Кочегара. Только гораздо более тесно. На площадке в два квадратных метра, упирающейся с одной стороны в раскаленные до ста градусов Цельсия металлические детали топки, теснились три человека. Один, помощник Машиниста, спал, в беспамятстве прислонившись к стенке. Прямо за его спиной проносились подсвеченные луной поля. Его мотало из стороны в сторону, но, кажется, он привык спать по-солдатски и контролировал положение тела, даже провалившись в глубокий сон. Наверное, стокер в этом антикварном паровозе не работал, бедняге пришлось забрасывать необходимый для закипания котла уголь вручную, лопатой. Возле манометров, рукоятей, вентилей и поджимов суетился Истопщик. Он был похож на Машиниста, только выглядел гораздо более несчастным. Сам Машинист стоял в самом козырном месте – два шага от топки, на равном расстоянии от боковых проемов. Он с видимым удовольствием прикрикивал на Истопщика, делая вид, что управляет процессом.

– Сильно замерз там наверху, – объяснил я свое появление. Мой глаз быстро оценил расклад: места, куда мог бы втиснуться четвертый член бригады, тут не было конструктивно предусмотрено. И я, стоя у входа, мешал доступу Истопщика к каким-то рычажкам, к которым гавканьем направлял его Машинист.

– Может, я могу вам чем-нибудь помочь? – предложил я. – Прибраться, например. Или, не знаю, вентиль какой подкрутить?

Иллюстрируя свое предложение, я несколько раз повернул покрашенное в синее кольцо, выглядевшее немного новее, чем остальные устройства чудесного агрегата. Я понял, что прошу о невозможном, еще до того, как успел договорить: полутемная кабинка была заставлена приспособлениями, колбами, железками, шарнирами с экзотическими названиями, выбитыми поверх польских терминов. Помочь чем бы то ни было я был неспособен, поскольку ни черта не понимал. Более того, мое присутствие рядом с топкой предполагало, что кому-то другому пришлось бы лезть на тендер.

Тем временем сдвинутый мной синий вентиль издал негромкое сипение, Машинист быстро закрутил его до прежнего состояния и заревел, причем почему-то не на меня, а на Истопщика:

– Стравливание воды производить в крайних случаях! К синему вентилю не прикасаться! Он – на случай критических переливов! Наблюдать за уровнем! У тебя манометр на красном, твою медь! Держи температуру!

– А что будет, если синий вентиль крутануть? – всунулся я, просто чтобы поддержать разговор. Чем дольше я тут находился, тем больше тепла вбирал всем телом.

– При низком уровне воды оголяется потолок огневой коробки котла! Над небом топки воды должно быть сто миллиметров, иначе начинается перегрев! Выплавляются контрольные пробки! – прокричал Машинист в спину Истопщику.

Я подумал, что кочегары при такой работе должны меняться каждые два-три рейса, потому что обслуживание металлического ихтиозавра выглядело процессом более напряженным и нервным, чем когда-то – биржевая торговля. И каждого новичка надо муштровать заново, объясняя, как справляться с этим реактором на колесах. Машинист продолжал запугивать:

– Через шесть минут потолок наберет под пятьсот пятьдесят градусов и начнет деформироваться. Если сразу же не снизить температуру, перегретый металл даст трещину. В котле температура двести, в атмосфере вода кипит на ста. Мгновенное вскипание даст дополнительное давление – машине придет звезда. Котел раскроется, как банан. В Городе Тюрем хлопцы закипятили музейный паровоз, недосмотрели воду – рванул так, что снесло два этажа вокзала. Шестнадцать человек сварило. Бригаду так и не нашли.

– Понятно! – покривил я душой: мне все это представлялось абракадаброй из учебника физики. Чтобы меньше мотало, я схватился за торчащую над головой железяку. Но та подалась, что-то резко зашипело, и я вернул ее в исходное состояние. – А сколько нам ехать вообще?

Услышав вопрос, не относящийся к миру котлов, Машинист недружелюбно зыркнул на меня.

– Тебе типа в минутах ответить? – Он сбросил мою руку с рычага и продолжил инструктировать бедного Истопщика. Тот бросался от прибора к прибору, как оператор атомной станции, в реакторе которой началась неконтролируемая реакция. – Водный инжектор, – тут Машинист постучал по поручню, на который я пытался опереться, – открывают осторожно, глаза на манометре! При спуске воды заполнение производить постепенно! Следя за давлением! Иначе разнесет!

– А есть тут что-нибудь, к чему можно прикоснуться и не вызвать взрыва? – крикнул я, обращаясь к ним обоим. Но Машинист не посчитал вопрос достойным ответа. Помолчав, я сделал еще один заход: – Может, его лучше наверху положить? – Я кивнул на спящего стоя помощника Машиниста. О, с какой бы радостью я занял бы его теплое место! Предварительно себя к чему-нибудь привязав.