Ночь

– Задолго до того, как стемнело, – повернулся я к Зайцу и смерил его взглядом – так, что он даже как-то уменьшился в размерах, – моей профессией было составление частных библиотек. Ко мне обращались люди – мое имя привлекало больше платежеспособных клиентов, чем я мог принять, – и просили составить для них, например, собрание первых изданий произведений немецкого романтизма – оригиналов и переводов, в основном на русский язык, на шестьсот томов. Или помочь составить коллекцию книг по юриспруденции для рабочей резиденции канцлера, бывшего министра юстиции. Начиная с античности и заканчивая Новым временем. С учетом того, что в те времена репутация в определенных кругах во многом зависела от фамилий, которые можно было увидеть на корешках в книжных шкафах, а ценой ошибки (например, включения в библиотеку государственного деятеля томика Макиавелли) могла стать похороненная карьера, мои знания очень высоко оценивались.

Обычно я получал пятнадцать процентов от стоимости купленных книг в качестве гонорара за помощь в формировании библиотеки. Со временем я расширил свой профиль и стал составлять и личные списки для чтения после собеседования с человеком. Люди к тому времени все меньше присматривались к книгам, но книги по-прежнему ассоциировались с умом. Вскоре мне стало достаточно десяти минут разговора, чтобы понять, какие книги человек читал, какие не прочитает никогда и какие книги ему посоветовать. Книжником, кажется, меня начали звать еще тогда.

– Ну и какая у нас с Мазаем любимая книжка? – вставил свои пять копеек Заяц, явно выделываясь перед Царем.

Я кинул на него оценивающий взгляд, колеблясь между «Миколкой-паровозом» и «Приключениями Арбузика и Бебешки».

– Нет, серьезно, Книжник, – обратился ко мне Царь. – Как ты думаешь, какая любимая книга у меня?

– Скорее всего, «Бойцовский клуб» Чака Паланика. – Я увидел, как брови Царя взлетели вверх. Самодержец притих, и я продолжил: – Большинство книг в нашей части света погибло, когда появились электронные читалки. Библиотеки целых семей отправлялись сюда, к вам, и гниют где-то в десяти метрах под нашими ногами. Те, что остались, были сожжены в первые месяцы черной зимы. Я сохранил свою коллекцию, стал сдавать книги в аренду за небольшую плату. Отсюда и происходит мое богатство. И что касается моего похода. В ночь, когда Тьма не ушла и рассвет не наступил, моя любимая успела позвонить мне. Она была на другом конце нашего континента. Поэтому я взял столько цинка, сколько мог взять с собой, и отправился ей навстречу.

Сзади было тихо: языки прикусили и Заяц, и Мазай.

– Твоя история – история достойного человека, – с уважением в голосе сказал Царь. – Я уважаю тебя и приношу извинения за то, что мы помешали тебе в твоем странствии.

Он помолчал, рассуждая над чем-то. Потом предложил – ироничным тоном, чтобы это не выглядело обидно при посторонних, если я откажусь:

– Ну ты же не согласишься остаться с нами и помочь нам разобрать те бумажные сокровища, которые мы поднимаем из шахт? У нас не хватает специалиста, который мог бы посоветовать, что сразу продавать, а что перед этим прочитать.

– Я должен идти. Я и так потерял много времени, – вежливо сказал я.

– И что ты, человек, который прочитал тысячи книг, скажешь про то, что случилось с миром? Встречал ли ты на страницах книг какой-то внятный ответ? – поинтересовался Царь.

– У меня был друг. Он был немцем и ученым. Он часто повторял, что любую вещь можно объяснить наукой. А я с ним спорил и цитировал фрагмент одной красивой книги старых времен. Недавно мой друг ушел из жизни. А перед этим во всем разочаровался. И больше не осталось никого, кто мог бы доказать мне, что у темных небес есть какое-то логическое объяснение.

– А что там был за фрагмент? Как ты с ним спорил? – подался вперед Царь.

– Я прочитаю по памяти. – Мне было приятно видеть такую реакцию. Сейчас цитирование заученных текстов – редкая способность. – Вот он: