Ночь

Я зажег все свечи, которые нашел в комнате, заменил цинк в фонаре и при такой иллюминации осторожно развернул перевязку на лапе Герды. Шерсть вокруг раны изменила цвет, стала светлее. Перебитое место сильно распухло и горело. Как только я снял повязки и взял в руку ступню, собака жалобно заскулила. Лапа повисла, из раны показался гной. Ласково приговаривая, я сцедил желтоватое вещество, промыл лапу водой и обработал тампоном, спрыснутым виски. Внутри, под кожей, хрустела раздробленная в крошку кость. Что с этим делать – непонятно. Даже если бы у нас были антибиотики, нужна была операция. И рентген. И гипс. Я сделал новую перевязку и осторожно положил Герду на одеяло. Потом достал карту Кочегара и стал внимательно изучать обозначения.

Моя оптика изменилась: глаз уже не обращал внимания на напечатанные топонимы, замечая только рисунки и подписи Шахтера. Фантастический мир «Гомелей», «Могилевов», «Слуцков» не имел ничего общего с путями, по которым мне предстояло идти. Я сразу же узнал трапецию Горы, проскользил взглядом по линии под ней и наткнулся на маленькую точку «Насамоны». Хуторок находился в огромной, проходящей через всю карту «Области туманов». Нужное мне направление на юго-восток от теперешнего местонахождения упиралось в огромное поселение под названием Город Света. Рядом с ним и правда текла широченная река, переименованная Шахтером, который написал поверх старого названия «Эридан».

Путь к Городу Света начинался ниже области туманов, рядом с поворотом на него торчал значок «Мерседеса» на палочке. Дальше рядом с дорогой высился огромный штырь, от которого в разные стороны клином расходились лучи. «Оракул» – гласила надпись рядом. За Оракулом направление было подчеркнуто двумя линиями, по которым шел частый вертикальный заборчик. Отсутствие подписи не позволяло понять, что имел в виду разведчик, рисуя эту ограду.

Уже пройденный отрезок от Грушевки до Насамонов был довольно большим. Если мы смогли пробиться так далеко без компаса, может, когда-нибудь дойдем и до финальной точки нашего путешествия. Которая находилась настолько далеко, что при существующем масштабе карты ее пришлось бы искать где-то не только вне стен моей комнаты, но и за забором Насамонов.

Но если не начнешь идти – не достигнешь цели, не начнешь искать – не найдешь. Если не можешь чего-то дождаться, надо пытаться к этому прийти.

Раздел пятый

«Эти страны отделяют высокие, недоступные горы, и никто их еще не переходил. По словам лысых, на горах обитают, хотя я этому не верю, козлоногие люди, а за этими горами – другие люди, которые спят шесть месяцев в году. Этому-то я уж вовсе не верю» (Книга IV. Мельпомена. 25).

«Об упомянутых перьях, которыми, по словам скифов, наполнен воздух, и оттого, дескать, нельзя ни видеть вдаль, ни пройти, я держусь такого мнения. К северу от Скифской земли постоянные снегопады, летом, конечно, меньше, чем зимой. Таким образом, всякий, кто видел подобные хлопья снега, поймет меня; ведь снежные хлопья похожи на перья, и из-за столь суровой зимы северные области этой части света необитаемы. Итак, я полагаю, что скифы и их соседи, образно говоря, называют снежные хлопья перьями. Вот сведения, которые у нас есть о самых отдаленных странах» (Книга IV. Мельпомена. 31).