Ночь борьбы

Но на съемочной площадке происходили странные вещи… Во-первых, съемочная группа сняла гипс с ее руки… распилила его… это было слишком рано, ее рука еще не срослась, но ей сказали „нет“, она не может носить гипс на руке в фильме… Я помню, как она рассказывала мне об этом по телефону… ей каким-то образом удалось поймать сигнал… она стояла в поле, когда рассказывала мне, что ей сняли гипс… какой-то фермер отвел ее в свой сарай и распилил его… а позже в тот же день в сцене, которую они снимали, ей пришлось использовать ту руку, на которой был гипс, чтобы прихлопывать комаров на стене… она использовала, знаешь, нижнюю часть ладони… но рука все равно была сломана! Ей было очень больно… очень больно… Но это оказалось пустяком на фоне всего остального, это было только начало… Мне было очень сложно с ней поговорить, потому что съемочная группа находилась где-то в глуши… Я даже не знаю, где именно… но на севере Албании… Ей было трудно добиться, чтобы телефон заработал, и я никогда не могла до нее дозвониться… даже электронная почта еле доходила.

Хо-о-о-о-о… так… Что ж… это была проблема. Особенно для тебя и твоего отца. То есть теперь я знаю, что мы… мы, окружающие тебя взрослые… что мы не уделяли тебе должного внимания все это время. Мы все были такими… есть слово на нижненемецком… Не знаю… мы были в шоке, я думаю… bedudtzt… вот это слово. Хорошее слово, не правда ли! Goanst beudtzt. Oba yo. Момо не стало… а мы и не задумались о том, что ты тоже ее потеряла… и она так тебя любила. У нее вечно были всякие безумные идеи… ты помнишь, Суив? Вы всегда ездили с ней на автобусе по забавным местам… исследовали… И тут ты, по сути, оказалась предоставлена сама себе… Твой отец, ну, он заботился о тебе, когда твоя мама уехала, он готовил еду, укладывал тебя спать и все остальное… Но он был в своем собственном тумане, а потом его пьянство становилось все хуже и хуже с каждой минутой, пока твоей мамы не было, и он не мог дозвониться до нее, и она сама не звонила, и мы просто не знали, что на самом деле происходит. Я помню, как зашла к тебе однажды вечером, а твой папа стоял на заднем крыльце, закутанный в одеяло… просто глядя в пространство… курил, курил… всегда с выпивкой… постоянно постукивали кубики льда. Его руки обветрились от холода, потому что он не мог удержать сигарету в варежках… Помню, я подумала: ну хорошо, в его напитке есть кубики льда! Они как минимум разбавят его. Я посидела с ним, и мы немного поговорили. Я даже не знала, ходит ли он все еще на работу… и я не знала, где ты. Ты была в своей комнате? Или играла с друзьями? Я должна была узнать, где ты… Прости, Суив. В смысле я знала, что ты где-то поблизости. Но мне нужно было сделать это своей целью – поговорить с тобой… по-настоящему поговорить с тобой! Я очень сожалею об этом… нет-нет, я знаю, ты бы сказала, что это не… но я очень сожалею, хорошо? Это… так все и было! Хо-о-о-о-о-о…

И так продолжалось довольно долго… в начале, в первые несколько недель, мы время от времени получали весточки от твоей мамы, когда ей удавалось подключиться к интернету… казалось, будто ей весело, были какие-то забавные истории… режиссер был чудаком… Что ж… в своих письмах она была оптимистична. Она говорила о том, что хочет, чтобы вы с отцом приехали к ней в гости… но потом… она перестала так много писать, а потом… установилось радиомолчание. Так… слушай, почему бы тебе не сложить ее… положи свою куртку вот сюда… о, вот плед, не хочешь завернуться? Мы все еще на земле. Гляньте-ка! Что ж, интересно, что это за техническая трудность… иногда так бывает. Не волнуйся! Так постоянно бывает.

Так… ну а потом дни шли… мы все ждали, когда твоя мама позвонит или напишет по почте. Не знаю… Не думаю, что твой отец тогда ходил на работу. Ты тоже перестала ходить в школу… мы замерли в режиме ожидания. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что я должна была поехать туда, в Албанию. Я должна была сесть в самолет и отправиться к твоей маме… Что? Знаю, дорогая, ты права. На фиг чувство вины! Ты слышала, как я говорила это кучу раз, не так ли! Впервые это мне сказала моя подруга Вильгемина… это правда… это хорошо… Но… да. Ах, да… Yo, yo, yo… Помнишь мою подругу Вильгемину? Вот, натяни плед на колени… вот так-то, малышхен.