Ночь борьбы

Я, конечно же, знала это, но пыталась придумать, что мне еще сказать, чтобы она не повесила трубку. Мама не понимает светской беседы. Разумеется, я знаю, что Горд не собирается протыкать ее живот изнутри ногой. Она сказала, что скучает по нам с бабулей и что не плюется маслом орегано в раковину. В конце, когда мы уже собирались повесить трубку, я сказала «я люблю тебя» раньше, чем она, чего я не делала с тех пор, как мне исполнилось два года. И тут мама заговорила таким трагически взволнованным голосом из-за того, что я сказала это первой, – она стала громко и истерично говорить мне, что она тоже меня очень любит и как она правда гордится мной и все такое. Я сказала:

– Да-да-да, мне пора идти завтракать с сексоголиками. Пока!

Сегодня мы с бабулей поедем сами в дом стариков, чтобы навестить всех бабулиных знакомых, которые еще не умерли. Мы возьмем кабриолет Кена! Он разрешил бабуле его водить. Она говорит, что любит водить кабриолеты в Калифорнии, и это звучит так, будто всю свою юность она провела как кинозвезда и каждый день разъезжала на кабриолетах, а не была в Америке одинокой горничной с умершей мамой. Она сказала, что даст мне сто баксов, если я не расскажу маме, что она будет водить кабриолет Кена, потому что мама сказала ей, что бабуле больше нельзя водить. Мама не хочет, чтобы бабуля водила машину с Гордом, поэтому она заранее сказала, что ей больше не следует садиться за руль, чтобы бабуля могла привыкнуть к этой мысли. Бабуле это очень не нравилось, но мама сказала, что дело в естественной скорости реакции стареющих людей и в жизни Горда, так что у бабули нет выбора. Еще мама сказала, что хочет, чтобы бабуля соблюдала средиземноморскую диету, а бабуля сказала, что это несправедливо, мама мучает ее вдвойне: тем, что ей нельзя садиться за руль, и тем, что ей надо садиться на средиземноморскую диету. Просто свалить на нее два таких ограничения одновременно – это недостойно, сказала она. Я обещала, что промолчу о вождении за двести баксов. Бабуля сказала «сто пятьдесят», а я согласилась, что мы договорились, потому что бабуля живет только на дедушкину пенсию.

Кен хотел показать бабуле, как водить кабриолет, но она сказала, что уже умеет.

– Конечно, я умею водить машины на механике! – сказала она. – Что за домыслы?

Бабуля переключила передачу, и мы рванули назад.

– Хорошо выглядите, вау! – сказал Кен. Он стоял на подъездной дорожке и махал нам на прощание большой, сильной, теплой рукой.

Мы покатались туда-сюда, пока бабуля не вспомнила, как добраться до дома престарелых. Она не могла вспомнить ни название улицы, ни название самого дома. Чувство подскажет ей, где он.

– Все, что нам нужно сделать, – это покататься туда-сюда, пока чувство не провозгласит о себе, – сказала она. Крыша была опущена, и седые бабулины волосы развевались по ветру. На ней были гигантские очки сварщика и обрезанные спортивные штаны Кена с логотипом Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе. Она ехала быстро. Казалось, бабуля помолодела. Казалось, что я еду с мамой, или с Бейонсе, или с кем-то вроде них. Вот почему старики так злятся, когда молодые говорят им, что они больше не могут водить машину.

– Ага! Гляди-ка! – сказала она. Она нашла дом престарелых. Когда она вышла из машины, то снова стала обычной бабулей, шаркающей ногами. Я выскочила из машины, не открывая дверь. Надеюсь, мне не нужно говорить, что это круто. Я подбежала к ней, затормозила прямо рядом и завизжала, как будто тоже вела автомобиль.

– Мэм? – сказала я. Она взяла меня за руку. Мы пошаркали по дороге. Прошли мимо группы стариков, стоящих на автобусной остановке прямо около здания. Вышла медсестра и сказала старикам:

– Хорошо, ребята, мы на месте!

Но они никуда не ездили. Они вышли с остановки и последовали за медсестрой обратно в здание. Бабуля сказала мне, что это те, кто всегда пытается сбежать и вернуться домой. Медсестры сделали фальшивую автобусную остановку, где эти люди могли подождать никогда не приезжающий автобус, прежде чем пойти обратно в здание.

– Вот как теперь делают, – сказала бабуля. – Это продвинутое мышление.

– Это так грустно! – сказала я.

– Ну да! – сказала бабуля.

Нас впустила медсестра, и все, кто был в своем уме, знали бабулю! Некоторые даже знали меня! Бабуля заговорила со своей подругой Леоной. Леона все время крепко держалась за наши с бабулей руки, пока они разговаривали, так что мы не могли сбежать. Бабуля рассказала ей про Горда.

– Малыши чудесные! – сказала Леона.

– Да, они такие, – сказала бабуля. – Просто чудесные! Такие замечательные!

Они были на сто процентов согласны друг с другом насчет этого.