Ночь черного хрусталя

- Бордель, - сказала Ева. - Но мы спохватились раньше вашего. Уже почти во всех штатах приняты законы… Как и у вас, Дан, по-моему…

- Ну, у нас принятие законов - фактор скорее тревожный, - усмехнулся Милов. - Мы ничего не умеем так хорошо, как обходить законы, и если до их принятия нарушаем правила кое-как, то после - начинаем делать это уже профессионально. Правда, я уже некоторое время не бывал дома, и что там сегодня - могу только представлять…

- Все путешествуете, - сказал Граве.

- Все путешествую, - подтвердил Милов.

- У вас же, Ева, насколько я понимаю, просто сильно возросли цены на убийство природы - как охота на львов стала обходиться дороже, когда их осталось мало. Цены возросли, но охота не прекратилась. Ну, а тут, в вашей стране, господин Граве…

- У нас, - сухо проговорил Граве, - происходит то же, что и везде. Мы вовсе не желали и не желаем отставать от уровня цивилизации. Да, конечно, издержки, но наше демократическое общество успешно протестует. Партия Зеленых - вам о ней, разумеется, известно, - уже прочно утвердилась в парламенте и активно действует. Наши молодые защитники природы предприняли у берегов Новой Зеландии…

- А, ну, это, конечно, колоссально, - согласился Милов. - Судьба Новой Зеландии, безусловно, должна волновать вас безмерно. Ну, а на берегах вот этой реки - Дины, кажется, я верно назвал, - что они сделали?

- Я полагаю, немало, - сказал Граве. - В частности, даже Научный центр вынужден платить немалые штрафы…

- Все верно, - согласился Милов. - Зелень исчезает в природе, но вместо зеленых листьев возникают зеленые бумажки на банковских счетах. Вы никогда не пробовали приготовить салат из двадцатидолларовых бумажек? Свою валюту я не предлагаю, у нас зеленые только трешки, их нужно очень много, чтобы насытиться. Хотя из пятидесятирублевых, пожалуй, можно варить неплохие щи.

- О, щи! - сказала Ева. - Экзотика!

- Бросьте, Ева, - сказал Милов. - Экзотика - это когда в магазинах полно всего, а когда жрать нечего - это как раз не экзотично. Да не об этом речь. Скажите: вот то, что происходило и в поселке, и, видимо, тут, на дороге, и может быть, сейчас творится еще где-нибудь - не могло ли все это произойти как реакция на уничтожение природы: не скажу - безнаказанное, нет, но пока что неостановимое? Понимаете ли, если убийца ближнего вам человека осужден на пожизненное заключение или даже приговорен к смерти - разве убитый воскресает? Разве возмещается ваша потеря? Почему в вашей стране, Ева, в свое время существовал суд Линча, а у нас - так называемый самосуд? Потому что или не было судебной власти, или на нее не надеялись. Так сказать, прямое, волеизъявление жителей. И для того, чтобы оно возникло, порой достаточно бывает одного единственного события, даже не самого важного…

- Такое событие было, - сказала Ева хмуро. - Еще один случай ОДА. Как раз вчера. И нужно же было, чтобы ребенок оказался дочерью Растабелла…

- Я слышал эту фамилию, - сказал Милов. - Но это не здешний министр-президент. Кто он?

- Общественный деятель, - сказала Ева.

- Сказать так - ничего не сказать, - обиделся Граве. - Растабелл - это наш голос, звучный и неподкупный. Он всегда говорит о том, что больнее всего сейчас. А ныне - вы правы, Милф, - природа болит у нас больше всего. За Растабеллом идет народ и пойдет дальше, куда бы он ни повел. То, что случилось - для него, разумеется, трагедия. И, если подумать, то вполне возможно предположить, что народ, узнав о несчастье, постигшем его любимца, и, справедливо полагая, что корень зла - в засилье современной технологии… м-м… несколько нарушил общепринятые нормы поведения…

- Ну что же, - сказал Милов задумчиво. - Тогда, пожалуй, можно уже понять, что происходит - пусть это и кажется невероятным: научно-техническая контрреволюция, если хотите. По-моему, точнее не определить.

- Ну, господин Милф, - сказал Граве, - вы видите вещи в слишком мрачном свете. Что это у вас - в национальном характере?

- Да нет, напротив, - сказал Милов, хотя можно было и не отвечать - просто пожать плечами. - Мы ужасные оптимисты, иначе давно наложили бы на себя руки.

- Странный оптимизм, - недоверчиво покачал головой Граве. - Допустим, я принял ваше предположение и поверил, что жители целой округи набросились на жителей поселка - в основном ученых, - чтобы таким способом выразить свое отношение к… к тому вреду, который цивилизация вынужденно наносит природе. Набросились - вместо того, чтобы проявить разумное терпение и дожидаться решения проблемы в рамках закона… Нет-нет, позвольте мне закончить: я согласен, что наше правительство в отношении экологических проблем вело себя не лучшим образом, что, безусловно, отразится на ближайших же выборах. Но ведь это не только у нас, мистер Милф, это происходит действительно во всем мире - и нигде люди не свирепеют, не накидываются на других, не валят столбы, не сбрасывают в реку автобусы…

- Еще немного, Граве, - сказала Ева, - и вы убедите меня в том, что автобус сбросили мы с вами.