Ночь, которая умирает

Экстратеррологи долго ломали головы над происхождением россыпей этих камешков в подземных пустотах астероидов, пока не обнаружили первого силикотика. А потом не могли надивиться тому, как кремниево-кислородные полимеры с боковыми цепочками углеводорода заменяют силикотикам белковые соединения.

У «макушки» силикотика располагались два небольших отростка в виде раструбов, направленных в разные стороны. Когда силикотики роют ходы сквозь каменную толщу, эти «уши» плотно вжимаются в точно подходящие по размеру небольшие углубления, и тело приобретает обтекаемую форму. А когда силикотик оказывается в пещере, он ставит их торчком, чтобы лучше «слышать». Эти чувствительные отростки несколько смахивали на кроличьи уши — потому-то исконных обитателей Пояса все и называли попросту силикотиками. Большинство ученых, по привычке именовавших их Siliconeus asteroidea, полагали, что «уши» могут иметь какое-то отношение к присущим этим созданиям рудиментарным телепатическим способностям. Но кое-кто придерживался иного мнения.

Силикотик вяло парил над масляно блестевшим камнем. Другие такие же булыжники валялись в углу. Вернадский знал, что эти камни служат силикотику пищей. Точнее, материалом для строительства тканей его организма. Для вырабатывания жизненной энергии одних камней силикотику недостаточно.

Вернадский потрясенно вытаращил глаза.

— Экая громадина! Не меньше фута!

Капитан неопределенно хрюкнул.

— Где вы его нашли? — спросил Ларри.

— На каменюке.

— Слушайте, но ведь самый здоровый силикотик, которого до сих пор удавалось найти, был не больше двух дюймов! Да какой-нибудь музей вам за этого монстра отвалит, наверное, пару тысяч!

Капитан пожал плечами.

— Ты хотел его увидеть — ты его увидел. А теперь топай чинить двигатель.

Он цепко взял Ларри за локоть и заставил повернуться к двери, но тут раздался голос. Голос был хриплый, будто несмазанный, шуршащий, невыразительный, и слова он произносил невнятно. Камень терся о камень с точно рассчитанной силой, чтобы модулировать звуки человеческой речи. Вернадский уставился на источник звуков едва ли не в ужасе.

Это был силикотик, внезапно превратившийся в говорящий камень. А сказал он вот что:

— Человеку интересно, умеет ли эта тварь разговаривать.

— Великий космос! Она и впрямь умеет! — прошептал Вернадский.

— Отлично, — сказал капитан. — Ты его видел и слышал. А теперь пойдем.

— Он еще и мысли читает! — восхитился Ларри.

Силикотик заскрежетал снова:

— Период обращения Марса вокруг своей оси: два-четыре часа и три — семь с половиной минуты. Удельный вес Юпитера — один-точка-два-два. Уран был открыт в году один-семь-восемь-один. Плутон есть наиболее удаленная от Солнца планета. Солнце есть наиболее тяжелое небесное тело, массой два-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль…

Капитан уволок Ларри прочь, но Вернадский, то пятясь задом, то приостанавливаясь, еще долго восхищенно вслушивался в монотонное перечисление бесконечных нолей.

— Где он нахватался всего этого, капитан? — спросил он.

— Мы ему читали одну старую книжку по астрономии. Очень старую.

— Из тех, что делали еще до космических полетов, — вставил один из членов команды. — Это даже не фильмокнига. Просто буквы на бумаге.

— Заткнись, — сказал капитан.

Вернадский проверил уровень радиации в исходящем потоке гелия и понял, что можно завершать продувку и лезть в камеру. Калибровка отражателя — работа кропотливая, и Ларри только один раз прервался выпить кофе и передохнуть.

Во время передышки он улыбнулся капитану беззаботной и обезоруживающей улыбкой и сказал:

— Знаете, что я думаю, капитан? Этот ваш любимец прожил на астероиде — точнее, в астероиде, в каменных норах, — всю свою жизнь. Может, несколько столетий. Он у вас чертовски большой и, должно быть, умнее, чем обычные силикотики. И когда вы взяли его с собой, он обнаружил, что мир — это не только камень. Он узнал миллиард вещей, о существовании которых раньше и не подозревал. Вот почему он так увлекся астрономией. Из этой вашей книжки и из человеческих мыслей он выловил кучу новых идей. Как думаете, я прав?

На самом деле у Ларри были еще кое-какие соображения. Но чтобы подтвердить их, ему требовалось выкурить капитана из машинного отделения и кое-что сделать. Потому-то он и решился выложить часть из своих догадок — не самую важную, конечно.

Однако, вопреки его надеждам, капитан только прислонился к стене и скрестил руки на груди.

— Когда за дело возьмешься? — спросил он.

Больше он ничего не добавил, и Ларри пришлось оставить эту тему.

Наконец он сделал все, что мог и хотел, капитан заплатил, сколько положено, наличными, получил квитанцию и был таков — только дюзы засверкали.

Вернадский проводил взглядом «Роберта К.», едва ли не подпрыгивая от возбуждения, и кинулся к субволновому передатчику.

— Не мог я ошибиться, — бормотал он. — Ну не мог…