Ночь, которая умирает

Когда раздался сигнал вызова, патрульный Милт Хоукинс сидел дома — то есть на полицейской станции «Астероид-72», — коротая время с двухдневной щетиной, банкой холодного пива и каким-то фильмом. На его пухлой краснощекой физиономии застыло унылое выражение. Если у Ларри одиночество вызывало неестественную веселость, то у Хоукинса — всепоглощающую меланхолию.

Патрульный Хоукинс обнаружил, что рад видеть этого весельчака. Какое-никакое, а все ж знакомое лицо. Он тепло приветствовал Ларри и некоторое время от души наслаждался звуками человеческого голоса, не особенно вслушиваясь, что он там бормочет.

Но когда Хоукинс все-таки уловил смысл некоторых слов Ларри, он мигом насторожился.

— Погоди-погоди. Ты о чем?

— Да чем ты слушаешь, тупица? Я тебе всю душу выложил!

— Ну так теперь выложи ее еще раз, по кусочку. Что там насчет силикотиков?

— Говорю же, у этого типа на борту живет силикотик. Капитан говорит, что он у него вместо собаки, и кормит силикотика жирными каменюками.

— Ну и что? Знаешь, горнодобытчик, работающий на астероидах, сделает домашнего любимца и из куска сыра, если ему не с кем словом перемолвиться.

— Это не простой силикотик, не то что вся эта дюймовая мелочь. Не понимаешь, что это значит? Как можно столько времени проторчать в Поясе и ни черта не знать про астероиды!

— Ну так просвети меня.

— Ладно, слушай. Маслянистые камни служат ему для выработки веществ, из которых строятся ткани его организма. Но где такой здоровый силикотик берет энергию?

— Я почем знаю?

— Прямо из… Слушай, у тебя на станции кто-нибудь есть?

— Нет. А жаль.

— Ничего, сейчас ты поймешь, насколько тебе повезло. Силикотики берут необходимую им для жизни энергию прямо из гамма-излучения.

— Это кто сказал?

— Это сказал парень по имени Уэнделл Эрт. Крупный экстратерролог. Что еще интереснее, он утверждает, будто именно для этого и служат «уши» силикотиков. — Вернадский для пущей наглядности приложил руки к вискам, изобразив пару подвижных ушей. — А вовсе не для телепатии. Они улавливают гамма-излучение, причем определяют его интенсивность с такой точностью, какая нашим приборам и не снилась.

— Ясно. И что с того? — спросил Хоукинс.

Впрочем, Ларри удалось заставить его задуматься.

— А вот что. Эрт говорит, что силикотики потому и не вырастают больше, чем дюйм-другой в поперечнике, что на астероидах для них не хватает гамма-лучей. Радиоактивность низкая, понимаешь? А на этом корабле был экземпляр добрых пятнадцать дюймов в диаметре, целый фут.

— И…

— И значит, астероид, где его нашли, должно быть, весь изрыт норами силикотиков, нашпигован ураном и аж горячий от радиации. Астероид, который жутко «светится» и имеет нестабильную орбиту, иначе бы его давно обнаружили. А теперь представь, что на него по случайности натыкается некий сообразительный парнишка, садится, видит, что камни «светятся», и начинает соображать, что к чему. Да, капитан «Роберта К.» — не какой-нибудь придурок, мотающийся с камня на камень. Он свою выгоду за версту чует.

— Продолжай.

— Теперь представь: он берет пробы грунта и натыкается на здоровенного силикотика. И тогда наш капитан понимает, что ему выпала самая крупная удача за всю историю. Ему даже не надо проводить разведку. Силикотик покажет ему богатые жилы.

— А с чего бы вдруг?

— А с того, что ему хочется узнать побольше о Вселенной. Он живет на свете сотни лет, может, даже тысячу, и все это время ни разу не высовывался на поверхность, не видел звезд. Силикотик умеет читать мысли и научился разговаривать. Должно быть, он предложил капитану сделку. И как капитан мог устоять? Добыча урана — государственная монополия. Даже для того, чтобы просто возить с собой счетчик, нужна лицензия. Капитану крупно повезло.

— Может, ты и прав, — задумчиво проговорил Хоукинс.

— Не может, а точно прав! Ты бы видел, как они стояли у меня над душой, когда я напросился взглянуть на силикотика! Да стоило мне тогда. неудачно пошутить, и мы бы с тобой сейчас не разговаривали! А как рьяно они оттащили меня от своего «любимца» уже через минуту!

Хоукинс почесал заросшую щетиной щеку и прикинул, сможет ли он выкроить время побриться.

— Как долго ты еще сможешь задержать этого типа у себя на станции?

— Задержать? Да он уже улетел!

— Что?! Тогда какого черта ты мне все это рассказывал? Почему ты его отпустил?

— Этих ребят было трое, — терпеливо принялся объяснять Вернадский. — И каждый из них был здоровее меня, каждый вооружен и каждый, готов поспорить, убил бы меня, не моргнув и глазом. Чего ты от меня хочешь?

— Допустим, но что нам теперь делать?

— Лететь и брать их тепленькими. Это труда не составит. Я чинил их полуотражатели и внес кое-какие усовершенствования. Они пролетят не больше десяти тысяч миль, а потом у них кончится энергия. А еще я подбросил им приводной маячок в коллектор Дженнера.

Хоукинс потрясенно уставился на самодовольно ухмыляющуюся физиономию Ларри.

— Святой Толедо!