Ночь огородных пугал

Каждый из ребят держал в руках по паре батончиков-мюсли. Они стянули их на кухне у тетушки Кассандры, чтобы погрызть по дороге. Был полдень, а они еще не обедали. Батончики прекрасно утоляли голод, к тому же были очень вкусными. И друзьям было все равно, чем они там богаты: витаминами, питательными или балластными веществами.

Вокруг не было ни души. Группы, отправившейся на поиски Кропфа, тоже нигде не наблюдалось. Скорее всего, мужчины искали его по другую сторону города. А может, и вовсе бросили эту затею, решив, что со старым пастухом ничего страшного не случится и что рано или поздно он все равно объявится и начнет опять приставать к ним со своим вздором.

На севере возвышался холм, окруженный каменной стеной. Там было кладбище, посредине которого стояла церковь Святого Абакуса. Ведьмы Арканума предприняли там однажды попытку воскресить колдуна Абакуса, чей саркофаг несколько веков хранился в подземной часовне. Кире и ее друзьям тогда здорово досталось, и они впервые столкнулись с тайной Семи Печатей. Знаки словно въелись в кожу их предплечий. От них невозможно было избавиться.

Сегодня уже ничто не напоминало о событиях, случившихся когда-то в древних стенах церкви. Солнце освещало высокую колокольню. Она сверкала, возвышаясь над темными облаками, сгущающимися над лесом. Вокруг стен носились стаи ворон.

Ребята не знали, где им искать Кропфа, поэтому решили начать с церкви.

Они прошли мимо дома священника, расположенного у подножия холма. Кира увидела в окне бледное лицо пастора Берга. Он смотрел на них как-то подозрительно. Друзья редко посещали службы, поэтому их неожиданное появление вызвало у священнослужителя какое-то недоверие. Но из дома он так и не вышел и продолжал наблюдать за ними из окна. А может, он подумал, что друзья его не заметили.

По извилистой дорожке они поднялись на холм и добрались до каменной арки ворот. Здесь был вход на кладбище. Кира обернулась и осмотрела окрестные холмы. На расстоянии нескольких сотен метров она насчитала четыре пугала. Два из них, что стояли ближе, развернулись в их сторону, а два других смотрели в направлении Гибельштайна.

— Пошли осмотрим кладбище, — предложил Нильс.

Они знали, что порой старый Кропф приходил сюда, чтобы в тишине и покое выпить бутылку дешевой водки. Частенько он сидел на траве, опершись спиной на какой-нибудь могильный камень, и что-то бормотал себе под нос. Раньше такое зрелище пугало и расстраивало их, но сегодня они бы немало отдали за то, чтобы найти его здесь. По крайней мере, они знали бы, что с ним ничего страшного не случилось.

На кладбище царили тишина и покой. Мох, растущий на могильных камнях, впитал в себя ночную росу и теперь переливался на солнце серебром. Некоторые могилы заросли сорняками. Над желтыми полевыми цветами гудели шмели.

Четверо друзей сновали меж надгробных памятников и мемориальных досок, пугая своим появлением ворон и полевых мышей. Они обошли вокруг церкви, но Кропфа нигде не было.

Крис взобрался на ограду кладбища и стал внимательно осматриваться.

Кира присела на корточки и тяжело вздохнула:

— Я уже давно не чувствовала себя такой беспомощной.

Лиза положила ей руку на плечо:

— Ах, перестань… Бывало и хуже. Зато сейчас нам не надо носиться как угорелым, пытаясь спасти свою жизнь.

— А Гибельштайн? — упрекнула ее Кира. — Что, если пугала войдут в город?

— Никто не знает, что тогда будет, — ответила Лиза.

— Будет лучше, если до этого не дойдет.

Вдруг Крис вытянул руку и показал на восток:

— Эй, смотрите! Не Кропф ли это?

Друзья тут же подскочили к нему.

Приблизительно в сотне метров от них, за соседним холмом, виднелся чей-то силуэт. Он стоял к ним спиной. На нем была та же одежда, что и на Кропфе этой ночью, когда друзья видели его на пастбище.

И все же это был не Кропф.

Этот кто-то стоял, вытянув руки в стороны. Прямо как пугало.

— Почему на пугале одежда Кропфа? — Нильс решился задать вопрос, волновавший всех.

Лиза захлебнулась воздухом.

— Господи!

Друзья быстро побежали к соседнему холму. Снизу пугала не было видно. Его неподвижный силуэт появился в поле зрения только тогда, когда друзья взобрались на вершину холма. Пугало успело развернуться. Поля шляпы прикрывали его лицо.

На пугале действительно висела одежда Кропфа, в этом не было никаких сомнений. Длинное пастушье пальто развевалось по ветру. Из-под него выглядывала выцветшая рабочая рубашка Кропфа.

В четырех метрах от пугала друзья остановились как вкопанные.

— Черт побери! — выругался Нильс. Он был единственным из всех, кто в этот момент не лишился голоса. Все остальные просто онемели от ужаса.

Друзья заглянули под шляпу и увидели то, что смотрело на них темными глазными впадинами.

Череп не закрывала мешковина. И он был вовсе не пожелтевшим от старости и наполовину развалившимся, как черепа других пугал, а белым и сверкающим.

Очевидно, что он не лежал в сырой земле сотни лет.

Гвоздя тоже не было. И лишь мертвецкая ухмылка была такой же, как у других.