Ночь шинигами

Хиро слишком радостно рассказывал об этом невыполнимом задании. Я взглянула на Нивена, но тот только пожал плечами. Хиро выжидающе посмотрел на меня, а затем бросил пристальный взгляд на свое отражение в зеркале. Я вздохнула.

– И что, ты знаешь, где его искать?

Хиро расплылся в широкой улыбке. Он приподнял верхнее кимоно и вытащил из-за пояса длинный свиток, который и протянул мне.

– Этот текст у тебя? – Я выхватила свиток на лету и чуть не упала от неожиданной тяжести. Ручки на концах были сделаны из золота, белая бумага васи скреплена плетеным красным узлом.

– Ну, вообще-то копия. Сделанная без разрешения, поэтому не размахивай ею перед шинигами, но точная копия. Если годами снабжать людей качественным тунцом, они не против отблагодарить услугой.

– Ты заводишь друзей, торгуя рыбой?

– Я не торгую рыбой, – ухмыльнулся дух. – Я ей вознаграждаю в обмен на дружбу и вечную благодарность.

– Может, поэтому твое обаяние и не действует на нас с братом. Мы не пробовали волшебного тунца.

– Я предлагал! – воскликнул Хиро с наигранным возмущением.

Я закатила глаза и обратилась к свитку, усилием воли сгоняя с лица улыбку. Наверное, это паясничанье должно было бы вызвать у меня досаду, ведь Хиро попусту тратил время. Но он на несколько мгновений заставил меня забыть о громадности предстоящей задачи, и злиться у меня не получалось. Нивен подошел, сдвинул очки на нос и прищурился на начертанное сбоку название.

– Что здесь написано, Рэн?

– Книга… Хакутаку? – прочитала я и посмотрела на Хиро.

Тот кивнул и похлопал по полу перед собой. Я положила свиток и начала его разворачивать.

– Хакутаку – один из первых ёкаев, – пояснил Хиро. – Белый бык с девятью глазами, говорящий на всех человеческих языках. Он рассказал китайскому императору об одиннадцати тысячах пятистах двадцати чудовищах. Его слова записали в книгу. Надеюсь, здесь говорится и о ёкаях, которых тебе приказано убить.

– Ты что, до сих пор не выучил назубок историю этих монстров? – удивилась я, разматывая свиток. – Разве не ты вещал о своих бесконечных познаниях?

– Я только сказал, что в Японии более одиннадцати тысяч различных ёкаев, – надулся Хиро. – А сам встречал только тысяч пять из них. Надеюсь, вы простите мою ужасную неосведомленность.

Не обращая внимания на слова Хиро, я продолжала раскручивать свиток в поисках имени Юки-онна. Казалось, тексту не будет конца. Сколько бы метров бумаги васи я ни отмотала, толщина свитка не уменьшалась, словно он был бесконечным.

– Подожди, вот! – Хиро наклонился и накрыл теплой ладонью мою руку, чтобы остановить.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом – так близко. Различные оттенки черного в его зеницах заворожили, и как-то позабылось, что время не заморожено и я не могу таращиться бесконечно.

Хиро убрал руку, и я снова перевела взгляд на бумагу, ощущая кожей непривычное тепло.

– Вот здесь. – Хиро указал в центр.

Я, нахмурившись, стала рассматривать тонкие штрихи кисти, будто это могло помочь с пониманием текста. Никогда раньше не читала японских рукописей. Буквы так сильно отличались от четкого напечатанного шрифта.

– Что там написано? – не терпелось узнать Нивену.

Я сидела неподвижно. Мне было слишком стыдно признаться, что я не способна прочесть ни слова, но и притвориться не вышло бы, особенно на глазах у Хиро: тот сразу распознал бы ложь. Нивен ждал помощи в стране, языка которой не понимал. Как я могла сказать ему, что простое изменение в начертании иероглифов сделало меня практически неграмотной?

– Позволишь? – спросил Хиро.

Я подняла глаза. Дух-рыбак спрашивал не Нивена, а меня. Неужели мои мысли так легко прочесть? Он пытался помочь или просто наслаждался ролью рассказчика?

– Давай, – ответила я.

Хиро откашлялся, сел прямо и поведал нам легенду о Юки-онна.