Ночь шинигами

Полусонный Нивен то и дело натыкался на людей, поэтому мы с ним решили посидеть на невысокой каменной ограде станции, пока Хиро разыщет место для ночлега. Позади нас о стену плескались воды Восточного моря[7], сверху тонким серпом сияла луна. Небо было тускло-черным, тьму рассеивали фонари и лунный свет. После посещения Ёми земные ночи больше не казались темными. Я снова подумала, не смотрит ли мама на эту же луну, но отогнала мысль прочь и придвинулась ближе к Нивену. Вот когда стану настоящей шинигами, у меня появится достаточно времени, чтобы найти мать.

Жители Такаоки глазели на нас, замедляя шаг и с любопытством оборачиваясь, желая рассмотреть получше. Сколько лет должно пройти, пока японцы привыкнут к иностранцам? По правде говоря, страна открылась для Запада не так уж давно, к тому же мы были без верхней одежды, ведь я сожгла три пальто.

Нивен сидел, обхватив подтянутые к груди ноги. Его ладонь, все еще серая и безжизненная, безвольно свисала.

– До сих пор холодно?

Брат покачал головой, отрешенно уставившись на вокзальную толпу. Его молчание и то, что он сел поодаль, давало понять, как сильно бедняга старается держать себя в руках, не разлететься на тысячи осколков. Всякий раз, когда Нивен пытался подавить страх и притвориться бесстрастным, как полагается жнецу, его глаза серели и он почти впадал в ступор. Ёкай напугала брата сильнее, чем я думала, и теперь он буквально разваливался на части.

Как же эгоистично с моей стороны было тащить его сюда. А еще я очень злилась на себя, потому что даже сейчас ни капельки об этом не жалела.

– В этом городе все заняты обработкой металла, – произнесла я после тяжелого молчания. – Наверное, и шестеренки делают. Может, удастся найти часовщика.

Я полагала, что это взбодрит брата, но тот лишь сильнее охватил колени.

– И как мне с ним объясняться, а? – Нивен закрыл глаза.

Я знала, каково это – ощущать на своих плечах всю тяжесть мира. Но не догадывалась, что хочет услышать Нивен, что может его успокоить. Я же не заставлю японцев говорить по-английски. Можно было, конечно, отправить брата домой, но ведь он снова и снова повторял, что не хочет уезжать.

Нивен вздохнул и свесил ноги вниз.

– Извини. Просто… – Он покрутил серую ладонь, согнул и разогнул пальцы. – А что, если следующее чудовище будет еще хуже?

– И его прикончим.

Скривившись, Нивен наконец поднял на меня глаза.

– Ты так говоришь, словно убить Юки-онна оказалось проще простого. Словно это не был кромешный ужас.

– Не говорила я ничего такого.

Брат расстроился еще больше. Он тяжело вздохнул и поднял голову к небу, будто взывая к богу о помощи.

– А что ты хочешь услышать, Нивен? «Все в порядке, не переживай»?

– Не надо врать. – Брат снова закрыл глаза.

– Тогда чего ты ожидаешь?

– Сочувствия? Понимания, как мне нелегко? – рявкнул Нивен, теребя цепочку часов.

Я уставилась на брата во все глаза. Внезапная вспышка гнева так ошеломила меня, что слова на ум не шли. Я ожидала, что Нивен продолжит разглагольствовать, но он вызывающе смотрел на меня, ожидая ответ.

– Я знаю, тебе нелегко, – медленно произнесла я. – Это все, что ты хотел услышать?

Нивен хмыкнул и покачал головой. Казалось, мы ведем беседу на разных языках.

– Я ничего не знаю об этих монстрах, – сказал он, вцепившись в край ограды побелевшими пальцами. – Не понимаю, что они говорят, что говорят все вокруг, кроме тебя и Хиро, да и то когда он соизволяет вспомнить английский. Все играют по непонятным правилам и глазеют на меня. Мне здесь не место, Рэн, я так растерялся и…

– Стоп. – Я подняла руку, словно могла управлять потоком слов подобно пламени фонаря. Мой мрачный тон остановил брата, но в то же время привлек внимание нескольких прохожих. – Ты жалуешься мне, что чувствуешь себя изгоем? Именно мне?

Нивен сгорбился, гнев покинул его, глаза мгновенно выцвели до блекло-серого.

– Я рассказываю тебе, Рэн, потому что надеюсь найти понимание.

– И как я должна реагировать? Могу поздравить: теперь ты на своей шкуре почувствовал, как я жила столетиями! – Я вскочила.

Нивен сжал губы и воззрился на меня, как на незнакомку.

– Ты все время жалеешь этих шинигами, а на родного брата тебе плевать.

Я сжала кулаки, которые вспыхнули так ярко, что их свет пробивался даже сквозь рукава. Вокзальные огни на мгновение полыхнули и снова потускнели.

– «Этих шинигами», – повторила я. – Вот как ты про нас думаешь?

– Извините, что перебиваю.

Мы обернулись к Хиро, который размахивал звенящей связкой ключей.

– Я нашел хорошее местечко с отличным видом на побережье. Сам не знаю, как мне это удалось. Пойдем?

– Вы идите, а я прогуляюсь, – сказала я, обшаривая взглядом улицу – куда бы лучше направиться.

– Хм. – Хиро посмотрел на Нивена в поисках объяснений.

– Где гостиница? – Брат протянул руку за ключом.

– Красное здание на главной улице, комнаты 104 и 105, – ответил Хиро, глядя на нас с опаской, будто от одного неверного слова мы могли взорваться. Он протянул Нивену ключ, брат схватил его, едва поблагодарив, и унесся прочь.