Ночь шинигами

Я моргнула и оглянулась. Шепот прекратился, в воздухе пахло дымом и паленой плотью. Температура поднялась, но я дрожала так сильно, что перед глазами все плыло. Нивен и Хиро уставились на меня, брат сжимал мою прожженную одежду, а дух-рыбак держал горсть снега.

– Тебе больно? – спросил Нивен.

Я взглянула на руку, покрытую мутной слизью, и меня охватило отвращение. Я вытерла ладонь о подол. Хиро бросил мне на шею еще снега.

– Нет. А тебе? – Я увернулась от очередной порции.

– Все отлично, – ответил брат слишком поспешно. Нивен не мог искренне соврать даже ради спасения собственной жизни.

Прежде чем он успел запротестовать, я схватила его за запястье и перевернула ладонью вверх. Кисть приобрела гнилостный цвет, сморщилась и покрылась волдырями настолько, что казалось, неосторожное прикосновение могло бы отломить ее, как мертвую ветку. «Он сделал это для меня», – подумала я, ощутив внезапный прилив тошноты.

– Все в порядке, – повторил Нивен, слегка подергивая почерневшими пальцами. Его голос звучал чуть напряженно, но спокойно. – Уже заживает.

Я коснулась ладони брата, стараясь не причинить боли.

– Да ладно тебе, Рэн. – Нивен отдернул руку. – Говорю же, все хорошо.

Я взглянула на Хиро, на его посеревшие пальцы. Вероятно, тот сжимал кисть Нивена до самого конца. Три раненых бойца стояли на коленях посреди бесплодной деревни у склизких останков ёкай. Как забавно. Сцена из сказок моего детства, но вывернутая наизнанку.

Я сдержала смешок, пытаясь подавить рвотный позыв. Как возможно одновременно ощущать столь противоречивые чувства? Будто стоишь на грани гибели, но в то же время сильна и свободна? Я была бабочкой, угодившей в торнадо, ярчайшей вспышкой между днем и ночью, маленькой коричневой птичкой, что угодила в пасть лисы и теперь ждет, когда ее начнут терзать.

Глава 13

Ночной поезд уносил нас на запад. Я развернула книгу Хакутаку и раскрутила свиток до истории Исо-онна. Нивен спал рядом, склонив голову мне на плечо, а Хиро сидел напротив и провожал взглядом мелькающие деревья.

Я с нажимом водила пальцами по символам, как будто если пялиться достаточно сильно, то смысл станет ясен. Первое предложение прочла трижды, и то с трудом поняла, что оно значит.

– Помощь нужна? – спросил Хиро.

Я посмотрела на его отражение: за окнами поезда бежала ночь. Хиро все понял. То ли по заминке, то ли по моему смущенному виду он сообразил, что я почти безграмотная. Шинигами – и не умеет читать. Вот уж Идзанами обрадуется. Я отвернулась и опустила глаза.

– Да просто…

Я встряхнула головой, пытаясь придумать достойный ответ. Мысли занимали обвинения, брошенные Юки-онна, воспоминания о том, как мое лицо проявилось на гладкой маске снежной женщины, как ее тело стремительно растаяло в руках. Растаяло слишком быстро.

– Текст написан тысячелетия назад, – тихо и тепло сказал Хиро. – Наш язык с тех пор сильно изменился. Даже мне порой нелегко читать древние легенды.

Я осмелилась поднять голову. К удивлению, во взгляде духа-рыбака не было ни осуждения, ни насмешки. Хиро встал и скользнул на место рядом, мы втроем еле поместились на сиденье. Наши руки соприкоснулись, и теплая кровь Хиро почти обожгла меня, ведь я все еще мерзла после происшествий на горе.

– Да ты как ледышка! – воскликнул он и накрыл мои пальцы раскаленной ладонью. Я не смогла заставить себя отодвинуться.

– Это нормально, у жнецов довольно холодная кровь, – объяснила я. Хиро угукнул, но руку не убрал. Я непроизвольно прижалась к нему поближе, наслаждаясь теплом, точно мотылек на солнце. Никогда раньше стужа не была мне столь отвратительна. Благодаря тонкому слуху жнеца я слышала биение сердца Хиро. В холодных телах собирателей пульс бился медленно и ровно, а у шинигами стучал почти вдвое быстрее моего.

– Читай то, что понимаешь, – предложил дух-рыбак, – а я дополню.

Вместе, щурясь в бледном свете луны, льющемся через окно поезда, мы принялись за легенду об Исо-онна. Биение сердца Хиро отдавалось в ушах.